Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Все требования в отношении гербов вводились со ссылкой на установления гербовой службы или короля гербов[360]. Герольдия же и контролировала порядок обращения с гербами не за страх, а за совесть, так как помимо всех наказаний, нарушителями платился герольдам большой штраф в 50 золотых крузаду[361], что было для них одним из источников доходов. Права их были велики и всеми осознаваемы: даже наследный принц, поставленный выше всех прочих подданных, обязывался носить регламентированные гербовой службой гербы[362].

Но главное, чем интересен этот правовой документ, это то, что законодателю известен адресат его законодательно-геральдических инноваций — человек, не обладающий сам гербом и посягающий либо на чужой, либо вообще на новый (текст допускает такую трактовку); благодаря этому он может стать известен и нам. При рассмотрении этого закон заранее отказывается от возможных доводов в пользу нарушителя на основе его статуса. Статья предусматривает весьма суровое наказание: утрату имущества, чести, привилегий фидалгии, родовых и личных, и перемещение в непривилегированные социальные слои[363] со всеми вытекающими из этого последствиями в области наказаний, налогов и т. д. Таким образом, речь ведется о безоговорочном и значительном понижении статуса. За что же? По сути за попытку незаконного возвышения.

Очевидно, что речь в статье закона идет о человеке, не имеющем своего герба. При этом он может быть и фидалгу, но герба у него все равно нет. Это подтверждается следующей статьей, трактующей аналогичное преступление, но совершенное тем, кто имеет свои гербы. Никакой разницы в наказаниях по сравнению с тем, у кого их не было, нет. За исключением одного обстоятельства, усугубляющего тяжесть наказания: он «утрачивает свои собственные гербы без возможности более ими владеть»[364].

Таким образом, закон оказывается суров и к узурпатору, и к недостаточно пекущемуся о собственном гербе. И поскольку разницы в наказаниях между тем, у кого герба не было, и тем, у кого он был, нет почти никакой, то создается впечатление, что закон интересуется гербом больше, чем человеком. Насколько это достоверно, и если да, то почему так происходит?

С моей точки зрения, подобное наказание воспринимается как очень ощутимое, едва ли не предельное за подобные преступления в отношении герба. Но позднесредневековый португальский законодатель лишение прав привилегированного сословия считает не самой суровой карой. Более суровому наказанию подвергаются те, кто совершает подобное преступление вторично. В добавление ко всем упомянутым наказаниям они караются умалением правоспособности. Их участие в судебном процессе заведомо подвержено более унизительным предписаниям, чем для простолюдина[365].

Предупреждением, что закон вступает в силу через три месяца после обнародования, заканчивается непосредственно геральдическая часть закона.

Следующий объект внимания законодателя — статус фидалгу. В этом случае он старается точно указать тех, кто может претендовать на него. Подразумевается три возможных источника фидалгии: во-первых, те, кто записан как фидалгу в королевском реестре; во-вторых, те, кто наделен этим достоинством по королевской воле; в-третьих, те, кто являются сыновьями или племянниками фидалгу по мужской или по женской линии. За незаконное самовольное использование наименования статуса применительно к своей особе виновный рискует подвергнуться умалению правоспособности, аналогичному тому, которое грозит при повторной узурпации герба[366]. Речь идет о неправомерном использовании наименования статуса в письменных документах.

Последующей статьей законодатель обращает внимание на неправомерное использование титулатуры «дон». Ему самому источниками права на эту титулатуру представлялись следующие обстоятельства: во-первых, она может принадлежать в результате перехода от отца или деда по отцовской линии; во-вторых, по королевской милости; в-третьих, когда лицо занесено в королевские реестры с подобной титулатурой[367]. Ответственность за неправомерное употребление титулатуры лицами, не достигшими 17 лет, лежала на родителях[368].

Женщины приобретали право на титулатуру по обеим линиям родства и посредством брака. Характерно, что в отличие от предыдущих рассмотренных законодателем тем, когда законодатель не упоминал женщин, в данном случае он специально для них оговорил и запрет, и условия правомерного пользования[369].

Право на титул «дон» переходит в момент рождения независимо от дальнейшей судьбы того, от кого он получен. Лишались права на такую титулатуру, во-первых, все те, кто не соответствовал вышеприведенным условиям; во-вторых, бастарды, даже узаконенные впоследствии, поскольку право на это, как уже говорилось, переходило в момент рождения; в-третьих, сыновья прелатов и любых лиц церкви. Санкция подразумевала утрату нарушителем достояния, привилегий фидалгии, личности, потерю привилегированного статуса и значительное умаление правоспособности[370].