Европейское турне

– Девочка Кэйтлин со своим псом Тотошкой…

* * *

Два дня в общей камере не стали для попаданца чем – то страшным. Застоявшийся вонючий воздух – это да, проблема. Но опять-таки, бывало и хуже. Вши, кожные болезни и явственные признаки туберкулёза у некоторых постояльцев. Не страшней, чем в ночлежках – там-то народ с сифилисом не редкость. В тюрьме таких в отдельном бараке содержат, как и туберкулёзников с открытой формой.

Кормят получше, чем в работном доме – скверно, но откровенного гнилья нет.

– Да ладно?! – Удивился один из бродяг его словам, – там жрачка хуже, чем у нас в тюрьме?

– Много хуже, – ответил Алекс, отставивший миску в сторону и с аппетитом облизавший ложку, спрятав её во внутренний карман сюртука, – Здешнего коменданта награждать нужно – сразу видно, не ворует. Да и повар молодец, старается человек. Поспрашивайте у знающих людей.

– По тюрьмам полковник прав, у нас вполне приличная. А вот по работным домам где как, – отозвался пожилой мужчина с явственными морскими повадками, – сам не бывал, но говорят, что и приличные работные дома встречаются.

– Есть, – не стал спорить попаданец, – образцово-показательные, специально для важных гостей. Так сколько таких? Два-три на всю страну, больше для экскурсантов и не нужно. Ну пусть с дюжину, больше приличных точно нет. А сколько их по Доброй Старой Англии? Сотни.

Уголовники, среди которых преобладала мелкая шпана, отнеслись к нему вполне доброжелательно. Как же, интересный человек, сказки вон рассказывает, да суть социализма желающим растолковывает. Тем более, не фраер[88] какой – трущобы прошёл, воевал, политикой занимался. И по морде может обеспечить, не без этого.

– У вас таких много? – Как бы между прочим спросил Гюнтер, тот самый рыжеватый картёжник, один из лидеров камеры.

– Конкретней, – лениво отозвался Алекс, тасуя колоду, – вот так можно… Видите, парни? Ногтем чуть придержать. Да, так.

– У социалистов, – уточнил Гюнтер.

– Смотря каких. Социалист – очень растяжимое понятие. Но вообще да, немало, особенно если парни из рабочих кварталов вышли. Там понимают, что к чему.

– А бюргеры?

– Всякие есть. Обычно на бумаге могут мысли изложить грамотно, но народ они не понимают. Да и как до дела доходит, выясняется, что Они не то имели в виду.

Гюнтер хохотнул, повторяя за попаданцем упражнения с карточной колодой.

– Знакомо… бойцы-теоретики! Зато уж если через себя переступят, то берегов не видят – кровь как воду льют.

– Верно. Так если интересуешься, то диванных бойцов читать нужно, но за толкованием лучше обращаться к тем, кто из низов вышел.

Некоторое время отрабатывали растасовку карт и прочие шулерские хитрости.

– А Конфедерация… как? – Спросил здоровенный деревенский парняга, севший формально за грабёж. Алекс знал эту историю, и находил её скорее забавной. Подрались два оболтуса после кабака, один другому пиджак порвал. Так пострадавший, озлившись, сперва вырубил обидчика, а потом в качестве компенсации снял с него пиджак. По-хорошему, дать грабителю по морде, да настращать, но дело попало в руки излишне ретивого служаки.

– Конфедерация? По-разному. Если кто на гастроли туда задумал поехать, то не рекомендую. Почти все мужчины воевали, стрелять умеют и стреляют не задумываясь. Да и женщины умеют с оружием обращаться. Чужаки там видны, и если что – первые под подозрение попадают.

– Не, я работать, – смутился парень, показывая огромные мозолистые ладони, – деревенский, мне бы на землю!

– Таких ценят, – кивнул Фокадан, – работником легко на ферму устроишься. По деньгам не скажу, не интересовался особо. Вроде как побольше, чем в Европе выходит – это если по деньгам. По кормёжке и отношению даже сравнивать не стоит – много лучше у нас. Говорят, хорошему работнику можно договориться и на часть урожая, но про то слыхал краем уха, могу и ошибиться. Баб вдовых много, тоже можно пристроиться, но это если покажешь себя работником толковым и человеком надёжным.

– А в городе если? – Поинтересовался ставший необычно серьёзным Гюнтер.

– Полно работы, – подтвердил попаданец, – промышленность там развивается, да и платят неплохо. По крайней мере, семью можно содержать – да так, чтобы женщина и дети не работали.

– А… дом? – Хрипло спросил кто-то за спиной.

– Сложнее, но вполне реально. Народу пока мало, земли много, участки под застройку сравнительно дешёвые. Долго это не продлиться, но ежели не телиться, а переехать туда в ближайшие год-два, можно неплохо пристроиться. Рабочие руки там сейчас позарез, вот так, – Фокадан провёл рукой под горлом, – на прошлое особо смотреть не будут. Умеешь работать, да не совсем буйный, так рады будут.

Тишина стояла мёртвая…

– Нет, – с истерической весёлостью сказал пожилой уголовник туберкулёзного вида, – это не для меня! Мне бы погулять… кха-кха… напоследок.

Через несколько дней сказка Волшебник страны Оз неведомым образом просочилась за стены камеры, а чуть погодя заключённые начали спорить о социализме и возможности переехать в Конфедерацию.