Европейское турне

Алекс не без удивления признал, что вырос. Понятно, что сыграл авторитет настоящего полковника, военных пруссаки уважают необыкновенно, даже если это военные не настоящих, не европейских государств.

Помимо авторитета, сработало ещё и умение общаться с самым разным людом. Сперва трущобы, потом сцена, политика, армия, управленческая деятельность. Объясниться, втолковать свою точку зрения, убедить в своей правоте, настоять на своём.

* * *

– Не хочу, – зевая, ответил Фокадан капитану Уркхарду, – просто не хочу общаться с вами и вашими коллегами. Доверия вам нет, как и нет желания заниматься психологическими играми.

– Послушайте, – начал капитан, – всё это ради вашей…

Попаданец не шёл на контакт, не реагируя на попытки объясниться, логические доводы и провокации. Попытки разговорить его предпринимались почти неделю.

* * *

… – находиться на территории Пруссии… – хорошо поставленным голосом читал судья стоящему перед ним Фокадану, – … в двадцать четыре часа.

Время на сборы и возможность привести себя в порядок не предоставили. Алекса посадили на поезд вместе с двумя мрачными жандармами, не проронившими ни слова. Грязного и завшивленного, писателя передали пограничникам Баварии.

Глава 11

– Неожиданно, – только и смог сказать попаданец, стараясь не сорваться.

– Его величество любопытен, – отозвался прибывший вместе с пограничниками придворный нарочито индифферентно[89].

Судя по мелким деталям, осанистому вельможе это поручение – как кость в горле. Король Баварии Людвиг Второй Виттельсбах, сумел за короткое время достать даже придворных. А это, знаете ли, достижение.

– Неожиданно, – повторил Алекс, приходя в себя, – сочту за честь принять предложение вашего сюзерена.

Судя по слегка скривившейся физиономии придворного, ляпнул он что-то совсем не к месту.

– Надеюсь, у меня будет возможность привести себя в порядок перед встречей с Его Величеством?

– Его Величество желает видеть вас в натуральном виде, – суховато отозвался собеседник, чуть задрав голову с изрядными залысинами и пышными седыми бакенбардами, – прошу.

По еле уловимому мановению руки, один из сопровождающих его лакеев открыл дверцу кареты, и Алекс забрался внутрь, в пахнущее хорошим табаком и одеколоном нутро. Залез и придворный, так и не пожелавший представиться.

Хамство? Безусловно, но скорее этакая фронда[90] по отношению к взбаломошному королю. По крайней мере, хочется на это надеяться. В карету забрался ещё один сопровождающий, лакеи на задках.

Фокадан судорожно пытался просчитывать ситуацию, получалось не слишком-то хорошо. Баварский король считается личностью изрядно взбаламошной и своеобразной, но и это полбеды.

В голове попаданца смешались сведения, почёрпнутые о правителе Баварии из нынешних газет и обрывков случайно долетевших сплетен, с информацией из будущего. Король-трубадур, король-романтик, ругаемый при жизни за безумные траты на культуру и обвинённый в сумасшествии.

Здесь он пока ничем не прославился, кроме повышенного романтизма и неудачной войны на стороне Германского Союза и Австрии против Пруссии в прошлом году. Вмешательство Франции и России сделало проигранную по сути войну ничьёй, так что не критично.

Ах да, ещё та история с Вагнером[91]… То есть король ещё и деньгами распоряжаться не умеет.

Дорогой молчали, отчего Алекс накручивал себя всякими гадостями. Наконец, карета остановилась, и лакей отворил дверцы.

Первым вышел придворный, потом попаданец, слепо щурясь на яркое полуденное солнце. После тюрьмы с её вечным полумраком, глаза начинали слезиться, даже если на небе облака.

– Следуйте за мной, – всё так же индифферентно велел вельможа, и Алекс повиновался, поглядывая по дороге по сторонам.

Особым специалистом по архитектуре он себя не считал, но похоже, это мюнхенская резиденция Виттельсбахов. Громадный и невероятно красивый комплекс подавляет, держать себя в руках и не сбиться на восторженное чинопочитание владельцев такой махины сложно.

Попадающиеся на пути придворные провожают ничего не выражающими взглядами, от которых делается страшно. Такие глаза Алекс видел разве что в Пяти Точках, у напрочь долбанутых уголовников, даже среди своих считающихся отморозками.

Лица мёртвоглазых текучи, как вода. Они ухитряются выражать искреннее внимание собеседнику, равнодушие проходящим мимо лакеям и презрительную гримасу попаданцу. Одновременно! Поразительное мастерство и… уж не признак ли психических расстройств?

Пройдя анфиладу[92] красивейших залов, как-то внезапно оказались в большом… кабинете? На это намекал громадный письменный стол и книжные шкафы, но остальной антураж чересчур богемный. Не настолько безвкусный, как у приснопамятного антрепренёра Бауэри, но суть та же. Внимание раздёргивается напрочь, работать в таком кабине не реально, а ведь Людвиг как-то справляется, или так работает?