Евротур. Бешенство. Первая редакция

Его крик вывел меня из задумчивости. Я наступил на педаль тормоза и одновременно с этим бросил взгляд на спидометр. Да уж, сто семьдесят километров в час. Но на пустом шоссе с хорошим покрытием даже такая скорость не ощущается — прекрасно помню это по путешествию из Польши в Голландию, когда мы с друзьями на такой же скорости летели на древнем опеле по автобану, а по левой полосе нас с легкостью обходили более современные и мощные автомобили.

Я успел остановиться за несколько метров до пробки. Вереница машин тянулась достаточно далеко вперед, и со своего места я не мог разглядеть, что там стряслось впереди.

— Давай по обочине, что ли, попробуем, — предложил Леха.

Увы, едва я сунулся на обочину, пришлось тормозить — через десять-пятнадцать метров там тоже начиналась пробка.

— Вот дерьмо, — расстроился я. — Придется идти вперед, там искать новую машину и ехать на ней, куда деваться.

— Не, давай лучше поедем другой дорогой, мне здесь не нравится, — признался Леха.

— Можно и другим путем двинуть, конечно, только придется сперва на пятьдесят километров вернуться. Давай-ка выйдем и прогуляемся немного, может, пробка совсем не длинная и можно будет не терять времени и сразу ехать дальше на чем-нибудь другом.

Леха пожал плечами, что я истрактовал как согласие. Вещей нам тащить надо было в случае чего немного, за одну ходку управимся — еще не затаривались ни едой, ни другими припасами. Может, и прав был Леха, сразу предложив развернуться и поехать обходным, но безопасным путем, но мы решили поступить по моему.

Яркое солнце раздражало глаза, и без того красные от недосыпания — в машине еще можно было укрыться козырьками, а здесь вообще никак. Надо бы солнечные очки прихватить, как только представится случай, а то вот так вот идти и щуриться, прикрывая лицо ладонью, не улыбается.

Дорога взбегала на пологий холм и, как только мы добрались до вершины и нам открылся вид вниз, причина пробки сразу же стала понятна. Через километр с небольшим дорога сильно сужалась. Там проводились дорожные работы, вон, даже каток бросили на огороженной оранжевыми конусами полосе. Сузившаяся проезжая часть оказалась слишком мала для грузовика и пассажирского двухэтажного автобуса известной фирмы — такие колесят по всей Польше, завлекая клиентов низкими ценами и, в общем-то, неплохим сервисом. Они очень спешили и в итоге не поделили дорогу, заблокировав не одну сотню человек.

— Блин, Димыч, пошли обратно, а, — заволновался вдруг Леха.

— Что такое-то? — я совсем не понимал, что так тревожит друга.

— Серьезно тебе говорю, пойдем назад, — настаивал он.

— Леха, окей, развернемся и попробуем по другой дороге проехать, только давай уж до конца дойдем, раз пошли.

Я с удивлением посмотрел на товарища. Он что-то весь как-то побледнел, напрягся.

— Да что с тобой? — не выдержал я. — Давай быстренько, туда-обратно, и все, в машину. Потеряем не больше получаса.

Леха дергано кивнул, и было видно, что соглашается он очень неохотно. И на кой черт я так упорно туда тащился? Да кто его знает, просто что-то потянуло, поманило, и противиться этому чувству я был не способен.

Пробираясь между близко стоящими автомобилями, я размышлял о том, куда же делись зомби, раз ни одного здесь не осталось. Был только порядком разложившийся труп, неизвестно сколько дней провалявшийся на солнцепеке в траве рядом с дорогой. От него так разило, что мой желудок даже предпринял робкую попытку вернуть завтрак, но я взял себя в руки и пошел дальше, стиснув зубы.

Вблизи масштабы аварии потрясли меня еще сильнее. Наверняка перед сужением проезжей части стоял соответствующий знак, сообщающий о дорожных работах, но я, например, тоже его проглядел. Если автобус точно так же летел на всех порах, водитель тоже мог не обратить на знак внимания. В итоге было слишком поздно, и перед ним стал выбор — или таранить каток и гарантированно превратить двухэтажный автобус в груду приправленного кишками металлолома, или попробовать проскочить перед грузовиком.

Впрочем, проскочить тоже не удалось — старенький вольво вошел в хвост автобуса, от чего тот развернулся поперек дороги, а потом, немного протащившись юзом, лег на бок. Грузовик тоже пострадал, передок кабины изрядно помялся, но лобовое стекло уцелело, хоть и покрылось трещинами, и, судя по приоткрытой двери, водителю удалось выбраться.

Возле автобуса мы проходили с удвоенной бдительностью. Оттуда тоже доносился отвратительный запах мертвечины, перед которым, пожалуй, меркнет любой другой смрад. Во всяком случае, я ничего более омерзительного не слышал.

— Если я еще раз подобное унюхаю, — шумно сглотнул Леха, как только автобус остался позади, — то я просто до конца жизни есть нормально не смогу. Уж лучше с зомби схватиться, чем вот так вот…

— А вот и зомби, — медленно и тихо проговорил я, глядя на молодой лесок, начинающийся справа в десятке метров от обочины.