Евсения

— Рифма хромает. А хочешь, я тебе загадаю? — как можно душевнее осведомилась я, а потом ухватила Тишка за длинное ухо. — Что подслушнику важнее: язык или уши?

— А-а-ай!!! — на все озеро заблажил тот, зависнув на своем «важном рабочем инструменте». — Я ж пошутил! Мы же с тобой — друзья! А-а-ай, Евся, отпусти!

— Друзья, значит? — на самую малость ослабила я хватку. — А за друзьями не подглядывают и на друзей не наушничают. Тебя батюшка Угост это делать заставляет?

— Не-ет! Я сам! Отпусти же! Я больше не буду… такие загадки загадывать.

— Ну, смотри у меня, — осел бесенок обратно на доски и прижал лапкой пострадавшее ухо:

— Не ожидал я от тебя такого, Евся.

— Не ожидал? — он не ожидал… Да я и сама от себя тоже, честно говоря. И с чего так разозлилась? — Ну, прости.

— Чего-чего ты сказала? — скривился в ответ бесенок. — Я что-то плохо теперь слышу.

— Прости меня, говорю. Сильно я на тебя разозлилась. Представь, что мне будет, если батюшка Угост узнает про мои прыжки с моста и его, "молодца" этого, из моего чердачного окна. Он тогда вообще меня с озера никуда не выпустит. Даже в Купавную.

— Ну да, представляю, — вздохнул согласно Тишок, а потом, не отрывая лапки от раненого уха, насмешливо на меня прищурился. — Наверное, будет тебе тоже самое, что и мне, если он про курятник Янинин узнает, — и захихикал, прихрюкивая по смешному. Я же в ответ к нему присоединилась:

— Ну-ну… Значит, мы с тобой теперь подельники.

— Секретные, — еще громче зашелся бес, а потом вспомнил про ухо. — О-ох… Сильна ты в гневе, Евся… Я про тебя господину никогда не наушничал, даже, когда он меня о том просил. Иначе, ты б давно здесь сидела. Сразу после тех проводин Леховых, когда он к тебе приставать начал, а ты от него в лес сбежала.

— Ага, — вмиг сошла с меня прежняя веселость. — Дурень весевой… А за мной вглубь бежать побоялся.

— А как же, у него ж свечки то нет, как у этого твоего, чужака.

— И ничего он не мой, — понуро отмахнулась я. — Да и свечка его какая-то странная. На меня, если и действует, то слабо. Однако сюда припереться ему не помешала. Значит, все ж защищает.

— Это не свечка у него "странная", это магия твоя для нее чужая. Не на твою магию защита стоит, — авторитетно пояснил мне бесенок.

— Как это, "чужая"? Если мать моя была дриадой, а отец — магом воды, как сегодня выяснилось, то…

— … то при смешении их кровей получилось… Да все, что угодно может получиться с какими угодно способностями.

— Да ну? — выкатила я глаза на такое заявление.

— Ну да, — передразнил меня "секретный подельник".

— Вот это новость за новостью… Скажи мне, Тишок, а почему я раньше в себе этих… способностей не замечала?

— Да я не знаю, — пожал тот покатыми плечиками. — Они в тебе всегда были, только дремали до времени, потому как, врожденные. А как проснулись?.. Вот была у меня одна знакомица… — заерзал он на досках, устраиваясь по удобнее. — Давняя. Бесовка — так себе. Даже толком то морочить не умела. Сидела все время в камышах, да рыбу из сетей воровала. Да и то, если свезет. А как-то раз случилась с ней оказия — попалась она в одну из сетей, да так перетрухнула, что уволокла ту сеть с собой на дно, а потом еще долго по речке с ней носилась, — захихикал Тишок. — Половину гнили донной собрала за собой, пока ее не вызволили.

— И что с того? — непонимающе прищурилась я на рассказчика.

— Да то, что с тех пор стала она самой первой "страшилкой для местных". Так разошлась, что гребли от нее наутек, даже без весел. А все от страха пережитого. Видать, в голове что-то стряслось в тот момент, — важно подытожил бес, почесав шерстяной бок.

— Ага… От страха.

— Да это не только от страха бывает. Может быть просто, от… от… — задумчиво закатил он к темнеющему небу глазки. — от впечатления сильного.

— Значит, я вначале сильно должна была… "впечатлиться"? — вновь вспомнила я те самые манящие огни в бездонно черных глазах.

— Точно! Вначале впечатлиться. Это и было тебе толчком. Точнее, не тебе, а дремлющей внутри тебя магии.

— Ну и на кой мне теперь эта магия? — с сомнением хмыкнула я, а потом, вдруг, круто развернулась к замершему Тишку. — Слушай, а как ты думаешь, может она мне помочь избавиться от моих ночных кошмаров? Ведь это было бы… новая жизнь у меня бы тогда была. А, Тишок?

— Помочь избавиться от того сна? — внимательно переспросил он.

— Да.

— И от ночных прогулок по моей тропке после него?

— Да.

— И чтобы ты смогла потом начать новую жизнь, в другом месте с другими людьми?

— Ну-у, да.

Тишок глянул куда-то в сторону, потом вздохнул и поднял на меня глазенки:

— Знаешь что, Евся. Я, конечно, водяной бес, но к воде сильно не привязан. Поэтому, совладать с ней не могу и управлять ею не умею. Но, я зато, умею ее слушать. Иначе, не узнал бы про твой полет с моста. И вода мне нашептала, что все в мире течет и все изменяется, если только этого захотеть. Но, больше я тебе сказать ничего не могу. И даже наша с тобой "подельничья" дружба не поможет. Здесь связь по крепче мне язык сковывает. Только, знаешь, что? — дернул он кисточкой на хвосте. — Пообещай мне, очень тебя прошу.