Евсения

А вот тут возникла и моя «приятная» причина от шествия отойти — ожидающий у левого воротного створа Лех. И, не скажу, чтоб терпеливо. И совсем уж, ничем не отсвечивая. Разве что, зубами сверкнул один раз, когда оскалился. Да и то, как то, не по-доброму (или, просто, у меня настрой такой?).

— Евся, — выступил он на встречу, перегородив собой проход. — Я дождался. Дальше вместе идем? — вот ведь, оптимист.

— Ага. Только, не к реке. Мы ведь с тобой поговорить должны? — прищурилась я на него сквозь мелкие фиолетовые цветочки. Лех в ответ, сразу сник:

— Ну да… Значит, будем разговоры разговаривать?.. Что ж, пошли, — и первым свернул вдоль внешней изгороди. Я же понуро поплелась следом, успев лишь отметить, как запнулась, провожая нас взглядом Рексана. И где в этой жизни справедливость?..

Вскоре, из высокой травы мы выгребли на обкошенную полянку со стоящим на ней, прошлогодним, «общипанным» стожком. У него парень и приземлился, кивком пригласив туда же меня. А когда оба уселись, друг напротив друга, выжидающе застыл. Так, это и правильно — у него-то на грядущую ночь совсем другие фантазии были. Значит, мне и начинать:

— Скажи, Лех, почему ты ко мне… прилепился? — после глубокого вздоха открыла я, наконец, рот.

— Так, я не только «прилепился». Я ведь жениться на тебе хочу, — обиженно фыркнул тот.

— А жениться почему?

— Почему? — недоуменно переспросил парень, видно, посчитав, сей вопрос — очередной бабьей дуростью. — Потому что ты… пригожая. Самая пригожая в нашей веси. Да и не только в ней. Я же много, где бывал.

— Ну, предположим.

— Чего мы с тобой сделаем?

— Допустим. То есть, хорошо, — спешно поправилась я. — А еще почему?

— Ну-у… — на этот раз на обдумывание ответа ушло времени больше и парень, в пылу старания, даже выдернул из стожка соломину, а потом ее в рот засунул. — Потому что ты… бойкая. И-и… Да, Евся! Неужто, тебе мало? Ведь всем дОлжно когда-нибудь обженяться? Вот я тебя и выбрал, давно, еще в десять лет. Всем надо от родичей своих отходить, жить своим домом и детей делать. Потом, хозяйство свое завести. Какие еще тебе нужны причины?

— Действительно… — сдвинула я брови. — А если я не хочу?

— Чего не хочешь? Ты себе кого другого приглядела? Евся, говори! Кветана этого, прыщавого або Лесьянку — дудкодува голоштанного?!

— А что это ты так раскричался? — вскинулась и я в ответ. — А если я вообще, в принципе, да, тьфу, просто, не хочу обженяться? Ни с кем?

— Евся, ты часом, не рехнулась, против бабьей судьбы переть?

— Бабьей судьбы?.. Может и рехнулась. Да только, это мое окончательное и бесповоротное решение.

— Да неужто? — недоверчиво сощурился на меня Лех. — Ты гляди, я тебе все одно, здесь ни с кем любоваться не дозволю.

— Да больно надо. Я, может, вообще, в отшельницы уйду, на Охранное озеро. И буду там одна жить. А ты, лучше весь свой пыл к другой примени. Лех, я тебе по дружбе советую. Вон, взять, хоть, Рексану. Ведь она давно с тебя глаз не сводит. И тоже хочет и детей… наделать и дом, и хозяйство чтобы. С тобой, Лех. А про меня забудь. Иначе, я уже по-настоящему разозлюсь. Так и знай.

— Рексану? — рассеянно переспросил парень. — Нет. Она мне не люба. У нее твоих глаз нет и… волос и… губ и… — медленно опустил он взгляд еще ниже. — Евся, мне ты нужна.

— Лех, ты чего? — попятилась я от нависающего надо мной мужчины. — Лех, зашибу ведь.

— А пусть, — решительно ощерился он. — Пусть, хоть один раз, хоть последний, но, будешь сегодня моей. В такую-то ночь все зароки нарушаются. Да ты и сама, после моих ласк от дурости своей уж точно избавишься.

— И ты ради этого готов насильником стать? — как можно спокойнее уточнила я, уперевшись спиной в стог.

— Насильником?.. Я?.. — видно, это был очередной мой «дурной» вопрос, поставивший под сомнение его могучие мужские чары.

— Лех, ты ведь знаешь, что силой со мной не выйдет. Я еще в детстве от тебя всегда угрем выскальзывала. И знаешь, что обязательно поплатишься потом за свою пох… прихоть. Но, раз уж сегодня такая ночь… Погоди! Дай договорить… Раз уж сегодня… Давай, чтобы все по хорошему было?

— Евся, так я к тебе со всей моей…

— Да погоди же! Мне от тебя слово надо — настоящее. Нерушимое.

— Все, чего пожелаешь. Хочешь, на Сварожьем обереге побожусь? — сунул Лех пятерню в ворот рубахи.

— Нет, просто пообещай… что, в любом случае, доволен ты мной останешься или нет, со следующего утра навсегда от меня отлипнешь.

— Так мы с тобою всю эту ночь? До самого рассвета?.. Евся… Евсения, клятвенно тебя заверяю, что отстану от тебя… если ты, конечно, сама этого потом захочешь. А теперь…

— Лех!

— Да что еще то?!

— Погоди. Чай, не каждый день я себе такое позволяю. Мне надо… настроиться. Настоем любистника(2). Он у меня с собой.

— Евся, так, ежели, ты меня сегодня решила «побрить», для кого ж тогда зелье прихватила? — пораженно распахнул рот парень, глядя на мои манипуляции с извлеченным из узелка флаконом.

— Лех, рот свой закрой. Какая теперь-то разница? А лучше, присоединяйся, чтобы уж, наверняка всё… удалось, — сделала я первый, мелкий глоток…