Эвтаназия

Я подумал, что речь идет о табеле с пятерками, но она неожиданно распахнула халат, и на груди у нее и у пупка и на влагалище было полно колец, цепочек и прочего железа. А Валя еще строила в отношении нее какие-то экспансионистские планы. Попробуй выдать ее замуж за человека с квартирой, когда на влагалище у нее столько железа.

– Ну, это чума, – сказала Виточка про коммунизм. – У меня есть одна игра на дискете – полный атас.

Она сбегала за дискетой, вставила ее в компьютер и принялась шуровать мышкой.

Сначала показался один человечек с треугольной башкой. Потом второй человечек. Потом уже много человечков забегали взад-вперед будто ненормальные. Да и чем еще можно заниматься с такими треугольными головами? А потом по экрану поползли кляксы. Их становилось все больше и больше и наконец они заняли все пространство.

– Ну и? – вопросительно поднял я бровь.

Экран был иссиня черным.

– Похоже воткнул! – воскликнула Виточка. – Неужели вирус?

Она выключила и снова включила компьютер. Однако экран продолжал зловеще чернеть.

– Точно вирус, – сказала Виточка. – Но откуда?!

Мне захотелось выдернуть из нее пару колец без наркоза.

Пришлось идти звонить Моминой.

– Как, уже? – поразилась та.

– Увы, – подтвердил я, наблюдая, как ветер колышет ветви большого дерева. Был уже вечер, и клен, под которым я стоял, освещался одиноким фонарем. И по-прежнему лил дождь.

– Я вообще-то подозревала, что в вашей квартире водится всякая живность, но чтобы компьютерные вирусы…

– Это смертельно? – уныло поинтересовался я.

– К счастью, нет. Просто придется все инсталлировать заново, а это довольно рутинная работа… бе-э-э, – ее передернуло.

– А CD-ROM выдвигается, я пробовал, – сообщил я. – Видимо, его вирусы не берут.

– Ладно, так и быть, – вздохнула она, – постараюсь завтра выкроить время. Начнем жизнь сначала.

Рядом со своей дверью я обнаружил Кислицына с раздутым рюкзачком и дорожной сумкой в руках. В углу стоял зонтик, с которого стекала вода. Продукты он приносил каждую неделю, а помимо этого – время от времени – разные шмотки. Шмотки я не глядя отдавал Сердюкам: у них был тот же размер одежды, что и у меня, а рукава и штанины они потом укорачивали. Правда, у Антона был 43-й размер обуви, а у Валерия 44-й, и они долгое время не могли решить вопрос какой размер ноги мне официально декларировать. Ведь я мог сообщить Кислицыну, что у меня теперь 44-й (расту над собой). Это была самая настоящая война нервов. Они по очереди поджидали меня в подъезде, напрашивались в гости, плели друг против друга какие-то сложные интриги. Довели меня до такого состояния, что я готов был обоих четвертовать. В игру оказалась втянута вся квартира. Антон завербовал в союзники Валю и тетю Таю, а Валерий – Виточку и Кузьмича. Я уже собирался озадачить Кислицына признанием, что ноги у меня разного размера. Но тут Сердюки наконец-то договорились между собой: в пользу Антона. Молодость победила! А какую-то часть обуви Валерий отдавал в растяжку. Постепенно у них скопился излишек добра, и они начали кое-что продавать на рынке, а на вырученные деньги покупали шмотки для своих женщин.

Кислицын увидал компьютер и тут же принял стойку фокстерьера.

– Откуда дровишки? – настороженно поинтересовался он.

Одно время он активно таскал мне рекламные проспекты со всевозможной компьютерной техникой.

– Конкурирующая фирма, – отозвался я. – Люди работают.

– Ну, так мы быстро эту конкурирующую фирму к ногтю… Завтра же приволоку „Пентиум-Про" с монитором в 21-н дюйм, цветным сканером и лазерным принтером „Хьюлетт Пакард".

– Только попробуй! – прорычал я. – Ты меня знаешь.

Как-то Кислицын уже провернул одно дельце по собственному почину. Улучив момент, когда меня не было дома, он притащил импортную газовую колонку и вместе со специалистом установил ее на кухне. Если бы не тетя Тая с Кузьмичем, которые просто ошалели от счастья – раньше горячая вода в квартире каталась им недостижимой мечтой – я бы вырвал эту колонку вместе с трубами и не задумываясь выбросил на помойку. А так, скрипя сердце, пришлось согласиться. Однако Кислицыну было сделано строгое предупреждение: еще одна подобная выходка, и я больше у него ничего брать не буду. А ведь он, супчик, получал неплохое вознаграждение за свои хлопоты.

Проводив Кислицына, я совершил турне по квартире, сбывая с рук полученное добро. Последней на очереди была тетя Тая. Вообще-то, в Венгрии у нее жила замужняя дочь. Но там сейчас тоже развернулась борьба не на жизнь, а на смерть. Если у нас шла борьба за существование, то в Венгрии – за достойное существование. И этот вид борьбы – за достойное существование, – судя по всему, оказался еще более свирепым и бескомпромиссным. Тетя Тая в прошлом работала заведующей домом культуры. Иногда она приглашала меня к себе посмотреть телевизор – единственная культурная акция, которую она могла себе еще позволить.