Эвтаназия, или Последний парад

— Мы хотим отметить, — улыбался в камеру Майкл и говорил почти без акцента, — что именно в этом гостеприимном городе началась эта всеобъемлющая и благородная акция по достойному завершению жизни каждого человека. Наш первый круиз завершился романтическим сражением с морскими пиратами и люди, которые могли бы влачить жалкое существование в полной неизвестности, ушли в вечность героями! Жаль, что мы не можем услышать те слова благодарности, которые каждый из них хотел бы сказать в адрес нашего фонда, но мы уверены, что эти слова были наполнены гордостью, за свою жизнь и смерть! Их память чтят не только близкие родственники, друзья и соседи, но и каждый член Европейского сообщества! И какие перспективы открыли первопроходцы перед всеми республиками бывшего СССР! Никакой жалкой старости! Никаких бомжей и попрошаек! Сокращение расходов на медицинское обслуживание в десять раз! Полное решение жилищного кризиса! Предоставление бесплатных квартир всем военнослужащим! И постоянное обновление руководящих кадров! И если в России этот вопрос ещё обсуждается, то в Украине, Грузии, Таджикистане, Казахстане народ уже вышел на улицы с портретами тех, кого народ хочет видеть в первых рядах отплывающих! Исключение составляет одна страна — Белоруссия, там запрещена наглядная агитация, но в народе ходят листовки с одним портретом!

Толпы людей в разных городах заполонили экран, но тут Кожанов выключил компьютер.

Все молчали, в ужасе посматривая по сторонам.

— Хочу поговорить с вами вот о чём, — неожиданно просто, не по-военному начал свою речь капитан. — Как вы понимаете, вся эта стрельба и наше исчезновение в морской пучине — лишь часть очень серьезной операции Интерпола и Черноморского флота. А вот следующая часть возможна только с вашего согласия. Все вы уплатили немалые деньги за кругосветное путешествие, но дело требует того, чтобы мы срочно вернулись в Одессу. Только наше появление может остановить эту афёру.

— В Одессу? — растерянно произнесла Зарецкая. — Но я же хотела показать вам Нью-Йорк?

— Не судьба нам, видно, — бодро начал Кожанов и осёкся, — ну, я в смысле, что не в этот раз. Мы нужны Интерполу, мы нужны следствию. Мы все — живые свидетели.

Кожанов заметил улыбку на лице Рудиной и осторожно переспросил: — Я что-то не так сказал, Людмила Геннадиевна?

— Наоборот, — многозначительно посмотрела на капитана Рудина, — очень даже так! Именно — живые!

— Ну, кто живой, блин, а кто и полуживой, — попытался встать с электрокаталки Корень, — никогда менты и фраера не увидят Корня в этом кресле! Сгрузите меня в Истанбуле, я свой вопрос с турками порешаю.

— Только не надо корчить из себя крутого! — рявкнула громовым голосом Зарецкая и тут же сменила тон. — Саша, у меня есть к вам очень серьезное предложение! Я хочу отвезти вас в Китай, говорят, там эти грыжи убирают без ножа!

— Паяльником, что ли? — усмехнулся Корень, но взгляд его оттаял впервые за всю жизнь.

— Ну что вам стоит попробовать? — убеждала его Зарецкая. — Китайские менты и фраера вас не знают, а к своим вернётесь в лучшем виде! Все расходы я беру на себя!

Тут и Баринов вступил в беседу: — А знаешь, Саша, я тоже слышал о китайском методе. Очень высокий процент выздоровления.

— Не гонишь? — подозрительно посмотрел на Баринова Корень и сам себе возразил. — Не, ты пацан правильный. — Он глянул на Зарецкую и почему-то отвернулся в сторону. — Ну, ты, чума американская.

— Насколько я понимаю, — переспросил Кожанов, — ни у кого возражений нет? Идём домой?

— Ура! — рявкнул полмполит и все дружно подхватили почин комиссара.

* * *

Лёгкий августовский дождик барабанил по крышке гроба Фани и немногочисленные провожающие всё пытались прикрыть его зонтиками. Раввин спел прощальную молитву, и ловкие хлопцы быстренько опустили на верёвках бедную Фаню в её последние два с половиной метра жилплощади.

— Все мы там будем, — философски заметил Витя и заботливо поправил Мане воротник.

Маня вытерла угол глаза платочком и жалобно посмотрела на Витю.

— Витя, — тихо сказала она, — но мне теперь совершенно туда не хочется. У меня же теперь есть ты!

— А у меня — ты. Мы потому и пережили зиму! — обнял Маню за плечи Витя. — И следующую переживём!

— Да, — поправила Вите галстук на рубашке Маня, — кто его теперь знает. Говорят, что нас скоро всех на пароход посадят. Вон, каких два танкера в порт подогнали!

— Дураков у нас хватает, — подхватил её под руку Витя и повёл по аллее старого кладбища, — но не до такой же степени! В конце концов, мы им отдадим твою однокомнатную, чтобы оставили нас в покое.

— А на что жить будем? — тяжело вздохнула Маня.

— Проживём, — поцеловал её Витя и две одиноких фигурки медленно двинулись по неровному асфальту.

* * *

Огромные волны раскачивали крейсер под китайским флагом, словно игрушечный кораблик. Зарецкая, Гала и Рудина, зелёного цвета лежали в каюте, а вокруг них суетились Баринов и Маша.

Противорвотное действовало плохо.

— Маша, — прошептала Зарецкая, — дай мне ручку и лист бумаги.

— Качает, однако, — выполнила её просьбу Маша, — как писать будешь?