Евтушенко: Love story

Самый проникновенный, может быть, рассказ русского писателя Юрия Казакова «Во сне ты горько плакал» назван по строчке немецкого поэта Генриха Гейне: о самоубийстве русского поэта Дмитрия Голубкова, друга, соседа по даче.

Я знаю, что на дачу он добрался поздно вечером. Что делал он в эти последние свои часы? Прежде всего переоделся, по привычке аккуратно повесил в шкаф свой городской костюм. Потом принес дров, чтобы протопить печь. Ел яблоки. Не думаю, что роковое решение одолело его сразу — какой же самоубийца ест яблоки и готовится топить печь!

Потом он вдруг раздумал топить и лег. Вот тут-то, скорее всего, к нему и пришло это! О чем вспоминал он и вспоминал ли в свои последние минуты? Или только готовился? Плакал ли?..

Потом он вымылся и надел чистое исподнее.

Время смурнело, тяжелело, человек терялся, растрачивался, уничтожал себя, дружба становилась дороже золота, но и она рушилась, оставались лишь отдельные нити прежнего клубка. Белое море накрывала черная туча ненастья.

Качка!
             Обалдевшие инструкции срываются с гвоздей,
о башку «Спидола» стукается
                                                        вместе с Дорис Дей.
Борщ, на камбузе томящийся,
                                                взвивается плеща, —
к потолку прилип дымящийся
                                                 лист лавровый из борща.
Качка!
           Все инструкции разбиты,
                                                     все портреты тоже — вдрызг.
Лица мертвенны, испиты,
                                           под кормой — крысиный визг,
а вокруг сплошная каша,
                                           только крики на ветру,
только качка, качка, качка,
                                              только мерзостно во рту.

(«Качка. Баллада о бочке»)

В конце 1964 года портреты действительно сменили в советских учреждениях. Хрущевский шарообразный лик разбился вдребезги.

Ярослав Голованов передает устный рассказ Юрия Казакова: