Ex deo natus est. Рожденный богом

       – Они возвращаются. И последнее, что Вам надо сделать – решить для себя, как поступить с коммуникационным модулем. Вы можете оставить его на борту, и тогда у нас сохранится устойчивая связь. Вы сами решите, какой она будет. Или можете выбросить его за борт. В этом случае, мы с Вами уже больше никогда не встретимся. Любое Ваше решение будет для меня приемлемым.

       Замок двери щелкнул, и отсек огласили приближающиеся шаги.

       – Полковник?– старший помощник встал рядом, рассматривая робота.

       – У Вас есть на борту отдельное помещение, где можно временно изолировать это оборудование?

       – Я уже думал об этом. Мы как раз сейчас осматривали небольшой бокс, в котором было демонтировано вспомогательное оборудование. Так что подходящий бокс есть.

       – Тогда так и сделайте,– полковник повернулся и направился к выходу из отсека.

                *****

       Торин сидел у камина, обернув ноги пледом, и вдыхал рассеянный аромат остывающего кофе. Каминные часы отбили четверть одиннадцатого, заполнив полумрак залы бархатным эхо. Оно колыхалось под сводчатым потолком и ниспадало шелестом в ответ на размеренное пощелкивание маятника. Под этот аккомпанемент время вытекало из остатка дня, ударами часов отсчитывая растраченные мгновения. Ожидание всегда расточительно и преступно против времени.

       – Мог бы выйти навстречу матери,– заголосило эхо, предупреждая о приближении гостей.

       Уверенной поступью в залу вошла Ирина и прямиком направилась к креслу, в котором сидел Торин. Ее спутницы, Ольга и миловидная девушка, задержались у входа, предпочитая держаться на удалении.

       – А ты, родной, случаем, не потерялся?– Ирина нависла над сыном, уперев руки в бока.– Ты, вообще, соображаешь, что творишь?

       – Сядь и успокойся,– Торин указал на диван рядом, но возмущенная женщина лишь подняла в ответ руки над головой.

       – Вы посмотрите на него! Он меня успокаивает! Как ты мог это сделать?! Это же кем надо быть, чтобы удумать такое!

       – Сядь,– повысил голос новый хозяин дворца.

       – Ты меня не затыкай. Мать он затыкает!

       – Сядь!!!– он ударил кулаком по кофейному столику, звонко опрокинув чашку и приборы.– Я не Торин! Я Глеб.

       Пауза была не долгой, и Ирина, расплескивая негодование, уселась на край дивана:

       – Как это понимать?

       – Буквально! Видишь перед собой Торина, а это Глеб.

       Ольга и Катерина вынырнули из темноты и устроились на диване. Три пары женских глаз требовательно смотрели на него.

       – Я знаю, о чем болтают в городе. Но это, действительно, я… Глеб. Позавчера здесь была битва. Вы единственные ее пропустили. Я был ранен. И заставил Торина забрать мою кровь. Честно говоря, я рассчитывал на другой эффект.

       Он аккуратно обтер перепачканную ладонь салфеткой и с раздражением швырнул ее к разбитой чашке:

       – Торин меня удивил. Едва я почувствовал, как вхожу в его сознание, он спрятался. Просто ушел в сторону и устранился. А я смотрел его глазами, как умирает мое тело.

       – О чем ты говоришь?– забеспокоилась Ирина.

       – О том, что твой сын и Бартелайя сидят в этой голове,– Торин нервно постучал себя по лбу.– И предпочитают не высовываться. А я с тех пор не смог даже заснуть… Потому что в моей пижаме кроме меня постоянно находятся еще двое…

       – Торин…

       – Глеб!– резко поправил хозяин дворца.

       – … что с тобой произошло?– Ирина выглядела напуганной.

       – То, что не должно было произойти. Мы ничего не знаем о механизме воссоединения, как и о замысле отца. Я не знаю, почему все вышло так. Неужели, ты думаешь, я бы пошел на это добровольно? Я и до этого был вымотан, а сейчас меня просто тошнит от этой путаницы…

       Хозяин дворца встал, небрежно отбросив плед, и подошел к поленнице. Он подбрасывал дрова в угли и щурился всякий раз, когда искры взлетали вверх и начинали метаться перед дымоходом. Наконец, тени перед камином задрожали и отступили по углам, боязливо выглядывая из-за мебели и тяжелых штор – огонь занялся, разливая по зале тепло и свет.

       Но этот свет так и не снял тень с лица Ирина. Больше чем произнесенные слова ее убедили брошенные в огонь поленья – он двигался как Глеб, он откидывал волосы со лба как Глеб, он вздыхал и сопел как Глеб… В нем не было ничего от Торина, и внутри Ирины сжался твердый и шершавый комок, который застрял в груди, отнимая голос и дыхание. Это было прикосновение обиды и отчаяния.

       – Уверен, ты справишься,– Глеб вернулся в кресло и подтянул к ногам плед.– А со временем свыкнуться и остальные. Я хотел поговорить с вами обеими о другом.

       Он выразительно посмотрел на Катерину, и девушка быстро спохватилась:

       – Чего я рассиживаюсь? Уже стемнело. Нам же надо на ночлег определиться. Пойду посмотрю, куда эти дворцовые наши вещи снесли….

       Она быстро удалилась, а Глеб продолжал смотреть ей вслед:

       – Толковая…– прошептал он.

       – Даже не представляешь, на сколько,– Ирина не скрывала гордости за воспитанницу.

       – С недавних пор я стал очень ценить определенные качества в людях… Ну да ладно. Хочу поговорить о Жнеце. Мы с Торином так называем наследника, о котором рассказала Ольга.

       – Почему именно «Жнец»?– нахмурилась Ирина.

       – Думаешь, это ему начертано собрать… вас вместе?– догадалась Ольга.