Ex deo natus est. Рожденный богом

       Пустота наполнялась смыслом. Вал внимательно всматривался в реальный мир, повторяя его законы в своем. Он копировал все, что мог понять, он воровал все, что до чего мог дотянуться своим разумом.

       Но его звезды растекались тусклыми пятнами света и гасли, его камни рассыпались в пыль под собственным весом, а вездесущий мусор постоянно попадал под руку, разрушая то, что было создано с таким усердием…

       Вал не мог постичь реальный мир и не мог воссоздать во внутреннем мире его устройство.

       Он посмотрел на Тересу, но та молчала, смотрела на него из-под сдвинутых бровей.

       – Ты торопишься,– подсказал ему Антоник.– Наша вселенная существует целую вечность. И прошло много времени, прежде чем его Пустота была заполнена, и во всех противоречиях сложился баланс. А внутренний мир открылся тебе всего мгновение назад…

       – У меня нет вечности, чтобы ждать,– вспыхнул Вал.– Я живу в обоих мирах. И реальный мир сковывает меня. Мое время идет...

       – Так выбери, наконец, в каком тебе существовать,– сверкнула глазами Тереса.– Оставайся владыкой пустоты и наслаждайся своей вечностью, созидай, твори… Или вернись в реальность и подчинись ее мирозданию.

       Вал не стал лишать ее дара речи:

       – Вы лишь мысли в моей голове… И, разговаривая с Вами, я говорю сам с собой… Что нового вы принесете мне, кроме сомнений, которых у меня и без того много?

       Звезды угасали, Пространство сжималось, а Время замыкало свое начало в конце времен. Вал собрал волю и вдохнул ее во внутренний мир, как дуют на угли погасшего костра, заставляя их разгореться. Звезды снова пылали, расширяя светом Пространство, и давая отсрочку бытия хрупкой вселенной.

       – Усмири свои амбиции,– прошептала Тереса.– Не пытайся занять собой бесконечность. Тебе столько места не надо. Положи кусок скалы на спину трем слонам и пусть их черепаха везет по морю неопределенности. Закрой скалу небесным куполом, который будет удерживать воздух и запусти над ним Светило, чтобы освещало и согревало маленький мир. Сознание человеческой цивилизации родилось и выросло в такой же тесной вселенной. Кто знает, может реальный мир оставался таким, пока люди не научились заглядывать за его границы…

       Вал задумался.

       Он перенес дерево с куском земли во внутренний мир и поместил его в пузырь, который раздвинул Пустоту вокруг него. Дерево просило свет, и он его зажег. Дерево просило тепло, и он его согрел. Дерево просило воды, и он его напоил…

       – Видишь?– Тереса перегнулась через стол.– Все получается. Просто знай свое место!

       Он бросил на нее гневный взгляд, и ее лицо смялось. Глаза сомкнулись под заплывшими веками, а рот затянулся кожей и исчез. Она тяжело дышала, раздувая ноздри, а Вал наполнил ее тело болью.

       – Нам принадлежит только то, что мы способны взять. Ни больше, ни меньше. Тот, кто ни на что не способен решиться, ничем не будет обладать. Мы сами выбираем место, которое занимаем.

       Антоник произнес эти слова, не потому что такова была воля Вала. Это были его собственные мысли и стремления, которые Вал принимал как свои.

       – Тереса, мы часть одного,– произнес он, возвращая дерево в реальный мир, а ей способность видеть и говоритью

       Вал оттолкнулся от земли и взлетел. Он выбрал кусок скалы, который хотел положить на спину трех слонов.

                *****

       Чистая гладь неба слепила незамутненной облаками синевой, и Глеб щурился, не в силах отвести взгляд. Время растянулось и замедлилось настолько, что можно было распробовать на вкус каждое его мгновение. А зрелище, которое разворачивалось перед ним, стоило того, чтобы остановить время…

        Белые, идеально выгнутые хвосты ракет неспешно расчерчивали небосвод, раскрывая его глубину растущими от горизонта арками. Их дуги медленно поднимались, чтобы соединиться в зените и образовать купол над головой.

       Сотни ракет со всех сторон света приближались к ним, чтобы поставить не точку, а восклицательный знак в конце истории их короткого и нелепого сражения с муравьями. Мгновения медленно наполняли чашу ожидания, которая обещала выплеснуться в настоящее светопреставление.

       С самого начала атака на лагерь муравьев складывалась из странных неожиданностей, словно судьба пыталась предупредить о чем-то.

       К рассвету они выстроились в боевые порядки у ручья, который некогда был границей южных провинций. А за Горбатыми холмами уже виднелись высокие термитники муравьиных гнезд. Ни единое насекомое не преградило им путь, ни одна ловушка не поджидала на пути. Тысячи черных рыцарей, десятки разношерстных танков, колонны мечников, пикинеров и стрелков топтали пустую равнину в поисках неуловимого врага.

       Они перешли ручей, пересекли Горбатые холмы и вошли в совершенно пустой город муравьев, который успел вырасти в этом месте сотней гротескных башен, сложенных из бревен и черной глины. Они несколько часов растерянно метались между этими строениями, заглядывали в норы и искали следы насекомых, прежде чем осознали, что те ушли.