Ex deo natus est. Рожденный богом

       Воронье озеро раскрыло берега, схлынув в гигантский провал. Облако пыли и токсичного смрада поднялось на десятки километров, развернув вспять притихшие ветра. Силовые линии рвались, как струны, разжигая сухую грозу вокруг проклятого места.

       Майя вслушивалась в скрежет камней и стоны потревоженной тверди, но слышала только тишину.  Его нигде не было в целой вселенной.

       Вал исчез из этого мира и унес с собой то, что ему не принадлежало.

                Глава Тринадцатая.

       – Ты не помнишь меня…

       Алекто накрыла ладонь Мазура своей и положила голову ему на плечо. Они сидели на краю скалы, свесив ноги над пропастью, и смотрели на облака, которые молочной пеленой стелились внизу. Это было живописное место высоко в горах, способное вдохновить самого бездарного художника.

       За их спинами стояли невысокие кривые сосны с обнаженными корнями, которыми они обхватили острые камни склона. Казалось, они карабкаются к вершине и лишь на мгновение  замерли, чтобы перевести дух. Сочная зеленая трава пучками выбивалась из трещин и узких впадин, где ей удавалось найти благодатную почву. Иногда за место под солнцем ей приходилось соперничать с шипастыми кустами, усыпанными мелкими листьями и кричащими цветами. А солнца здесь было много: оно слепило чистотой света, нагревало остывший за ночь камень и красивыми пятнами ложилось под кроны изогнутых деревьев, превращая бедную поросль горного склона в сказочный лес.

       Пологая скала выдвинула небольшой уступ у края леса, прежде чем упасть острыми гранями в пропасть, заполненную облаками. Уступ был ровным и гладким, отшлифованным дождевой водой, и оставался недоступным для цепких растений. Нерукотворная терраса открывала чудесный вид на перевернутый мир, в котором небо лежало под ногами, а сказочный лес нависал сверху.

       – Не помню,– ответил Александр.

       Алекто бережно коснулась его сознания, отодвинув пену тревоги, которая постоянно собиралась на поверхности кипящих в нем ощущений. Девушка подняла двух ярко синих бабочек с крохотной лужайки цветов, спрятавшихся от горного ветра в каменной выемке, и заставила их кружить в парном танце перед его взором. Она создавала перед ним образы и всматривалась в его сознание, чтобы найти там отклик и краски настроения.

       – А я помню только тебя. И хочу помнить только тебя.

       – Ты забралась ко мне в голову?– неуверенно спросил Мазур.

       – Я бы не посмела,– солгала Алекто, наигранно возмутившись.

       Она отстранилась и, сощурив черные глаза, повернула к нему девичье лицо с тонким налетом детской обиды.

       – Все как во сне,– оправдывался Александр.– Очень необычные ощущения… Такого никогда раньше не было…

       – У меня тоже,– улыбнулась девушка и снова положила голову ему на плечо.

       Илья, лежавший на спине у них за спиной, и всматривавшийся в чистую синеву неба, нахмурился и приподнялся на локте, бросив взгляд на обнявшуюся пару у края скалы. Волосы Алекто, неподвластные ветру, развивались и льнули к спине Александра, обвивая его как щупальца.

       – Я бежал от битвы,– произнес он.– Я бросил в опасности тех, кто много для меня значит. Ты заставила меня это сделать?

       Глаза девушки вспыхнули, но она быстро погасила их:

       – Прости меня,– прошептала она.– Это было только один раз… Я испугалась за тебя. Это была не наша битва…

       Алекто едва сдерживалась, чтобы не смахнуть одним росчерком его сомнения и лишние воспоминания. Но помнила предупреждение робота и понимала, что тот был прав. Она слегка отступила от сознания Пятерни, открыв ему больше свободы.

       – Ты свободен в своих ощущениях. Иначе откуда у тебя возникли бы эти вопросы?– она положила на лицо печать кротости и представила эту картину его взору.

       – Верно,– растерянно произнес Мазур.– Но я не помню тех, кто там остался. Как это возможно?

       – Это особенное место,– девушка прижалась к нему всем телом.– Оно помогает увидеть самое главное, избавляет от ненужного…

       – Здесь красиво,– согласился Александр.

       Он настойчиво взывал к своим воспоминаниям и искал в себе что-то утраченное.

       – Нас разлучили когда-то,– тихо произнесла она.– Но мы много значили друг для друга. Мне важно, чтобы ты это вспомнил... Я была пленницей чудовища. А ты пришел освободить меня и жестоко сражался. Мои сестры погибли… Ты не мог победить чудовище, и едва уцелел сам… Но я сумела сбежать… Мы на долгие годы потеряли друг друга. Но теперь все будет иначе.

       Мазур с напряжением всматривался в зыбкие образы воспоминаний, которые следовали за ее словами, и терялся в них.

       – Ты вела войну с людьми… Муравьи против рыцарей,– Пятерня поморщился от напряжения, ухватившись за яркую нить непослушных образов, которые вспыхивали в его сознании и ускользали.

       – Люди давно исчезли,– пожала плечами девушка.– Когда-то они царствовали на земле, и мнили себя владыками сущего. Они были жестокими тварями и уничтожали все живое на своем пути. И более всего они ненавидели то, чего не понимали, тех, кто не был похож на них…

       Алекто лишь на мгновение оголила свой гнев, но этого хватило, чтобы выронить сознание Александра в бездну сомнений.

       – Ольга!– вспомнил он.– Люди едва не уничтожили их… Кто она?