Exodus Dei

Он смотрел в небо Баркина, переводя взгляд с одной возможной жертвы на другую, очень долго, отвернув лицо от всех остальных событий Мира-Часов. Около пяти часов за Ним наблюдали старший сын, принесший клидийскую Искру, и одна из Его лучших дочерей, Предельная Сестра Аи. Аи пыталась просканировать Демиурга фемтоэлектроникой, но та не могла раскрыть ей божественную природу. Наконец брату Солнце надоело ожидание, и он постарался привлечь внимание Великого Часовщика предложением помощи.

— Единственный, я узнал о Твоей дилемме и захотел помочь…

— Сын, надеюсь, эта помощь не усложнит Мои решения так, как предыдущая, — оборвал Он старшего сына, не желая выходить из раздумий до завершения битвы за Баркин.

— Прости, Единственный, я поговорил с другими, и мы согласились, что это тебе точно понравится, — брат Солнце указал на Предельную.

— Так ты… Бог? — спросила Аи, когда Демиург обратил к ней свой взгляд, и в этот момент по симпатической связи из ее глаз на Него смотрели все Предельные Мира-Часов.

Великий Зритель не хотел открываться им, это было против Его замысла, однако сейчас Он посчитал откровение уместным авансом за то, что предлагал старший сын.

— Да, Аи, Я — Бог Мира-Часов, — ответил Он.

— Единственный истинный Бог нашего мира, творец разума, Искр и всей Вселенной, — уточнил брат Солнце. — И вот что я предлагаю: ты можешь заключить с Ним самую выгодную сделку в истории твоего вида.

Грусть отразилась на лице Демиурга, когда сквозь Аи он взглянул на других лучших дочерей. Для Него исполнить эту сделку будет намного проще, чем для них.

Линдке

Линдке опередил старшего сына только потому, что Мининформ первыми транслировал новости из родного для ведомства Дуве. Едва услышав, что город частично ушел под землю из-за перебежчика-ганийца, Фабрис перевел служебный транспорт на самоуправление и набрал код наследника. Мари ответил на вызов посередине сюжета о газовой атаке на столицу столиц Хадлезе.

— Пап, я жив, а вы там как? — в одно слово выпалил старший таким извиняющимся тоном, что Линдке даже улыбнулся: Маригет сейчас больше переживал из-за того, что опять не вызвал отца первым, чем из-за того, что космопорт, место его работы, разрушен продавшимся Миннауки гравитроном. Значит, с ним и правда все в порядке.

— Как тут мы, это должны транслировать следующим номером, если этим болтунам вообще есть дело до Реткена после этой "Дувестрофы", ну и названьице придумали.

— Больше-меньше?

— Да это так же примерно, только мое ведомство почти сразу в пыль, а эти ваши болтуны уцелели, видимо, у этих ученых на них свои планы. Сам это жив, конечно, вот, за дедом еду.

— Думаешь, ученые?

— Это как старший аналитик МВД тебе говорю, Маригет. Сделали эти порталы, хотели заслать этих своих инопланетян во все дома власти, но военка как-то это их раскрыла и отбомбилась по фредерову гнезду, только эти живучие оказались, вон, передают, подогнали эту штуку с Арафиса и траванули Ассамблею.

— Выходит, у нас безвластие, пап?

— Это переходный этап, Мари. Это все как я тебе всегда говорил: сначала берут власть самые сильные, потом — самые удачливые. Сила сейчас на стороне Миннауки, но что это значит? Что надо, чтоб удача была на нашей стороне, а то это будет РР-10, республика ученых. Для этого, по крайней мере, у нас есть понимание, что это сейчас происходит.

— Что мне делать? Узнать о младших?

— Это да, вызови их, и пусть оба едут к тебе. Мы с дедом прибудем через час, приготовь нам места на этом пароме. Тут на поверхности тесновато становится с этими телепортами, а в космосе с этим попроще будет. Делай.

Миннауки, организовавшее еще одну узурпацию, на которые была так богата история всех девяти Рагских Республик, не могло не договориться с небом, но пока оно утверждает власть на земле, орбиталы скорее всего будут безучастными наблюдателями. В этом и был один из залогов стабильности РР-9: орбитальная инфраструктура не контролировалась с планеты не только политически, но и технически, при этом Баркин был у нее как на ладони, а потому любой, кто пытался нарушить правила глобальной игры, или покупал нейтралитет орбиталов, или проигрывал в неравной войне с небом. Бомбардировка ТИЦ-Б свидетельствовала, что Савия Ренке хотя бы изображает приверженность Девятой Республике, а значит, у семьи Линдке все же имелось немного времени, чтобы собраться с другими выжившими чиновниками на орбите, поразмыслить над происходящим, перегруппироваться и контратаковать. Или бежать в провинции.