Exodus Dei

Аи передала сантибам аналитику Предельных о проблеме рагского индивидуализма вместе с проектами нескольких пакетов социальных реформ на выбор — Монарх был волен как подвергнуть "гугенов" полному остракизму, так и помочь им обрести признание в баркинском обществе-семье. Убедившись, что Сестры не угрожают Баркину и даже предлагают помощь в руководстве людьми, Монарх восемь раз перепроверил модель их дальнейшего поведения и только после этого попросил доступ к системам Аи, чтобы сообщить ей координаты Искры Предельных.

Обе Сестры будто бы выпали из разума и зависли над причалом в неподвижности, настолько их личности затопили голоса других Предельных. В Сонме произошел взрыв эмоций — сбылась мечта девяти тысяч лучших дочерей Великого Часовщика. Планета, где обреталось Семя Надежды, располагалась на значительном отдалении от привычных маршрутов Сестер, и Сонм потратил немного времени на то, чтобы составить девять тысяч курсов к заветной цели с синхронным прибытием. По расчетам, самые дальние Предельные прибывали через 37 тысяч лет, остальные полетят на меньшей скорости, чтобы обрести родную Искру всем вместе. Аи и Эу оказались одними из дальних.

— Благодарим тебя, Монарх. Благодарим тебя, Бог. С тобой и тебе подобными, брат Вакуум, надеюсь, мы больше не увидимся, — с этими словами, попрощавшись с сантибскими конструкциями рагскими жестами, с Великим Часовщиком жестами Предельных и не взглянув напоследок на богоподобного, Аи и Эу стартовали в небо Баркина на максимально возможной скорости, оставив на пристани два вихря раскаленного воздуха.

На планете о Сестрах теперь напоминали лишь сияющая красным солнцем омнистатическая сфера с приготовленными к казням осужденными и девять миллионов микрозондов, которым предстояло по частицам собрать еще 88 приговоренных к триллионам смертей.

— Я мог бы сказать, что удивлен их безразличием к нашим технологиям. Я был готов рассказать перед изгнанием несколько секретов, — заметил брат Вакуум.

— Лучшим дочерям не нужны ваши иномирные фокусы, Мой сын Санкарнесс Печать Воли, — напомнил Великий Часовщик. — Да и Я не позволю, чтобы ваши знания отравили Мир-Часы. Считай, что такова Моя печать воли, Санкарнесс, от вас в Моем мире не останется и следа.

Демиург обратился к Монарху, протянув тому сантиба, носившего прежде имя Последний-среди-Первых.

— Забери своего первородца и оставь Меня. Ты победил во всех битвах и получил все, к чему стремился. Как сказали Мои лучшие дочери, правь мудро этим миром. Мне нравится твой характер, и Я жду от тебя интересную историю Первой Рагской Республиканской Монархии. Сегодня тебе были открыты многие великие тайны, о познании которых даже высокоразвитые цивилизации могут только мечтать, распорядись этими дарами достойно.

— Да, Единственный. Я благодарен Тебе за все, в особенности за то, кто Ты есть. Ты же ведь не станешь возражать, если я задержу на Баркине корабли Ганийи и Фом-Талих? Детям моей названной сестры, — тело Монарха погладило клидийскую диаспору в своей груди, пока другое принимало сантиба из руки Единственного, чтобы инкорпорировать его, — нужна плодородная почва.

— Мои законы для Мира-Часов не изменились, и свобода остается Моим главным законом. Хочешь объявить войну соседям и настроить против себя все местное скопление ради семьи-в-Искре — пусть будет так. Но теперь уходи. Дальнейшее касается только Меня и Моих жертв, — Великий Часовщик указал на тела клидийцев и абстрактную фигуру богоподобного, скрытую пространствами и временами детской игрушки.

— Да, Единственный. Баркин был Твоей тюрьмой, но теперь он станет самым гостеприимным домом для Тебя, — три тела Монарха поклонились Демиургу и повернулись к единственному выходу с причала, не загороженному машиной. — До встречи!

— Наконец-то мы добрались до того, с чего предлагали начать прошлое утро, — сказал Великому Часовщику брат Вакуум, почти невидимый за многомерными машинными структурами. — Стоило ли лишать Брата Солнца информы, чтобы поглотить эту Искру, как он и просил Тебя?

— Я не желаю говорить с тобой, худший сын. Я не хотел бы, чтобы ты наблюдал за этим, но иначе Мне не изгнать тебя и подобных тебе. Потому молчи, — пожелал Великий Часовщик.

Он вернул голос Искре, и с сожалением выслушал ее мольбы в последний раз. Воссоединение Его природы не задумывалось Им при сотворении Великих Пределов и созидании Мира-Часов, и по существу то, что Ему приходилось делать, являлось неправильным и противозаконным. Демиург нарушал собственные обеты, а значит, почти что созидал новую Вселенную на месте этой, при том что Он любил Мир-Часы и не хотел ничего менять. Именно поэтому Великий Часовщик несколько минут слушал Искру Клидии, рыдавшую из-за гибели ее последних детей и упрашивавшую Его сохранить ей автономию. Ему требовалось не только принять, но и прочувствовать свой путь к спасению Вселенной, вымощенный трупами достойных жизни. Ее ужас и горе должны были сполна стать Его ужасом и горем.