Extremes. На пределе

Капсула жестко ударилась о землю и, несколько раз перевернувшись, замерла на боку посреди казахстанской степи, вдалеке от предполагаемого места посадки. Члены экипажа расстегнули ремни и выползли из аппарата. Их окружила группа местных скотоводов, которые не сразу взяли в толк, откуда появились Со Ён и ее товарищи и что вообще произошло. Юрий дотянулся до бортового переговорного устройства и сообщил координаты места, где они оказались. Было морозно — настолько, что изо рта шел пар. Космонавтам пришлось больше часа ждать прибытия спасателей. Но Ли Со Ён снова была на Земле, в безопасности.

***

Человеческую жизнь во время космического полета не спасет ни адаптация, ни приспособительная реакция — ничего, кроме технических средств. Сама природа такого полета не позволяет, особенно в динамических фазах, полагаться на возможности человеческого организма, на его способность изменяться под влиянием среды: то, что возможно в условиях Земли, здесь не работает. Технике приходится доверяться всецело, а малейшая ее неисправность грозит смертью всем людям на борту. Ни разу не было такого, чтобы в результате несчастного случая на борту погибла бы только часть экипажа, а некоторым удалось выжить. Каждая новая авария лишь подтверждает это правило. Либо все системы корабля работают нормально и все люди возвращаются на Землю невредимыми, либо происходит сбой — и тогда погибает вся команда. Так что цель номер один на пути к преодолению этого последнего рубежа — не помочь организму приспособиться, а разработать надежные и безопасные инженерные решения.

Спустя десять дней после запуска я стоял в сумерках невдалеке от посадочной площадки шаттла, бил комаров и таращился в темное небо, тщетно пытаясь различить в нем «Атлантис». Сегодня ни свет ни заря, почти на восходе солнца, должна была состояться посадка, завершающая эру шаттлов. Мы мечтали поглядеть на это хоть издали — но нас привезли прямо сюда. Где-то там, высоко-высоко, экипаж STS-135 направлялся к дому.

О возвращении «Атлантиса» возвестил звуковой удар — над головой раздался двойной хлопок. Корабль приближался к Центру имени Кеннеди, спускался на Землю, выработав практически все топливо, почти полностью израсходовав энергию. Мы мельком заметили корабль, блеснувший в лучах прожекторов почти в самом конце взлетно-посадочной полосы, а потом он пропал из виду. Не так я представлял себе эту посадку. Мне казалось, что шаттл будет плавно опускаться, весь в огнях, с освещенными иллюминаторами, а потом победно и торжественно прокатится по гудронной полосе, знаменуя окончание целой эпохи. Вместо этого «Атлантис» тихонько скользнул по тускло освещенной полосе — и почти тут же скрылся в темноте, словно сказочное существо.

Прошло полвека с тех пор, как Юрий Гагарин первым взлетел в космос на корабле «Восток». Полет его длился полтора часа. За эти пятьдесят лет русские и американцы научились вместе работать на околоземной орбите, превратив ее в важный промежуточный пункт для еще более амбициозных исследовательских проектов. Люди научились жить и работать в космосе. Теперь на околоземную орбиту могут прилетать не только специально обученные и тренированные космонавты, как Ли Со Ён, но и космические туристы. Наступило время замахнуться на более отдаленные цели.

Глава 8

МАРС

Студенты Массачусетского технологического института проводят опыты в состоянии невесомости на борту учебно-тренировочного самолета КС-135 Национального аэрокосмического агентства США

Когда в 1997 году я еще студентом впервые оказался в НАСА, там все говорили только о Марсе. Отдел пилотируемых полетов гудел как улей. Всем казалось, что Агентство стоит на пороге новой эры космических изысканий — следующего «маленького шага для человека».

В НАСА образовалось что-то вроде марсианского подполья — целая группа единомышленников, давным-давно лелеявших надежду отправить на красную планету пилотируемый корабль. Околоземная орбита и Луна казались им чем-то повседневным. То ли дело полет на Марс! Он стал бы настоящим прорывом, не хуже тех легендарных достижений, что в свое время прославили НАСА. На лацканах посвященных появились значки: дешевый жестяной кружок с монету размером с ярко-красной надписью: «Марс или ничего!»

Мы мечтали о Марсе задолго до полета Гагарина. Конструктор-ракетчик Вернер фон Браун, создатель ракеты-носителя «Сатурн V», доставившей на Луну Армстронга и Олдрина, изложил свои мечты в опубликованном еще в 1948 году «Марс-проекте»: так называлось первое серьезное исследование, посвященное тому, что нужно для полета человека сквозь необъятную пустоту, лежащую между Землей и Марсом.