Читаем Ездил я так полностью

Тувим, очевидно, очень способный, беспокоящийся, волнующийся, что его не так поймут, писавший, может быть и сейчас желающий писать, настоящие вещи борьбы, но, очевидно, здорово прибранный к рукам польским официальным вкусом. Сейчас выступает с чтениями стихов, пишет для театров и кабаре.

Слонимский спокойный, самодовольный. Я благодарю его за перевод «Левого марша». Слонимский спрашивает: «И за ответ тоже?» Ответ его вроде шенгелевского совета (удивительно, наши проплеванные эстеты с иностранными беленькими как-то случайно солидаризируются) — вместо «левой, левой, левой» он предлагает «вверх, вверх, вверх».

Говорю: «За «вверх» пускай вас в Польше хвалят».

Я не перечисляю друзей из «Дзвигни». Кроме них: Захорская — критик, Пронашко — художник-экспрессионер, Рутковский — художник, Стэрн — поэт, Ват — беллетрист и переводчик, и др.

Читаю стихи. При упоминании в стихе «Письмо Горькому» имени Феликса Эдмундовича вежливо спрашивают фамилию и, узнав, — умолкают совсем.

Последняя встреча — с «Пен-клубом». Это разветвление всеевропейского «Клуба пера», объединяющее, как всегда, маститых.

Я был приглашен. Я был почти их гостем.

Утром пришел ко мне Гетель — председатель клуба.

Человек простой, умный и смотрящий в корень. Вопросы только о заработках, о профессиональной защите советского писателя, о возможных формах связи. Гетель увел меня на официальный завтрак с узким правлением — маститых этак шесть-семь.

Разговор вертелся вокруг способов получения авторских гонораров за переводимые Советским Союзом, хотя бы и с кроющими примечаниями, вещи. Малость писателей завтракающих при большом количестве членов объясняется, должно быть, дороговизной завтраков и боязнью, как бы из-за меня чего не вышло, а им чего не попало.

Общие выводы.

По отношению к нам писатели делятся на три группы: обосновавшиеся и признанные своей буржуазной страной, которые и не оборачиваются на наше имя, или вполне хладнокровны, или клевещут. Центр — это те, степень сочувствия которых измеряется шансами на литературную конвенцию и связанною с ней возможностью получить за переводы. Последние, это первые для нас, — это рабочие писатели и лефы всех стран, связь которых с нами — это связь разных отрядов одной и той же армии — атакующей старье, разные отряды одного революционного рабочего человечества.

[1927]

<p>Комментарии</p>

Ездил я так. Впервые — журн. «Новый Леф», М. 1927, № 5.

Написано, очевидно, в конце мая 1927 года, сразу же после возвращения в Москву. (Номер журнала вышел в свет в середине июля.)

Бальмонт, Константин Дмитриевич (1867–1942) — русский поэт-декадент, после Октябрьской революции — эмигрант. Сонет Бальмонта, посвященный Маяковскому, написан был на вечере «Встреча двух поколений поэтов» в январе 1918 года, где Маяковский прочел поэму «Человек».

Броневский, Владислав (1897–1962) — известный польский поэт, критик и журналист, один из зачинателей польской пролетарской поэзии.

Жарновер, Тереза (1899–1948) — польская художница.

Ставер (Ставар), Анджей (псевдоним Эрварда Януса) (1900–1961) — польский литературный критик и переводчик, в начале литературной деятельности, в середине 20-х годов, сотрудничал в польской коммунистической печати: «Новая культура», «Рычаг», «Литературный ежемесячник».

Якобсон, Роман Осипович (р. 1896) — В 1921 году в составе постпредства РСФСР выехал в Прагу, в дальнейшем в СССР не вернулся, ученый, филолог. С 1941 года живет в США.

«Деветсил» — объединение молодых писателей и художников, сложившееся в начале 1920-х годов вокруг образованной в 1921 году Коммунистической партии Чехословакии. В середине 20-х годов «Деветсил» отказался от программы пролетарской поэзии и выдвинул авангардистскую концепцию так называемого «поэтизма». Однако вопреки декларациям сторонников этой концепции отдельные произведения поэтистов продолжали прежнюю традицию.

Гора, Йосеф (1891–1945) — чешский поэт и публицист. Одним из первых пропагандировал в Чехословакии принципы социалистического искусства, член Коммунистической партии Чехословакии с момента ее создания, входил в первую редакцию газеты «Руде право» (орган компартии).

Сейферт, Ярослав (р. 1901) — чешский поэт, один из основоположников чешской пролетарской поэзии.

Махен (Маген), Иржи (1882–1939) — чешский писатель и драматург, входивший в группу «Деветсил».

Библ, Константин (1898–1951) — чешский поэт, вступил в литературу в начале 20-х годов как представитель молодого поколения чешской революционной литературы.

Незвал, Витезслав (1900–1958) — крупный чешский прогрессивный писатель.

Крейцер, Яромир (род. 1895) — чешский архитектор, входивший в организацию «Деветсил».

Перейти на страницу:

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

История / Образование и наука / Публицистика
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное