Ёж

Неимоверным усилием воли я заставил себя сесть на кровати и дотянуться до рюкзака, который валялся рядом. Первым делом я обработал рану, выглядела она совсем неплохо, разве что ужасающих размеров синяк покрывал мою ногу от бедра до голени. Затем я закинул в себя таблетку обезболивающего, запить было нечем, потому пришлось глотать прямо так, надо сказать, что и в обычной-то жизни я не особо дружил с таблетками и мне стоило огромного труда протолкнуть ее в горло.

Раньше запасы воды я пополнял прямо в Еже, особого труда со здоровыми ногами не составляло пробежаться до реки и обратно, теперь же это казалось делом непосильным. Я извлек из рюкзака объемную стальную кружку и встал на здоровую ногу, фокус в глазах мгновенно исчез, и окружающий меня мир пополз куда-то в сторону. Из последних сил я ухватился за спинку кровати и удержался в вертикальном положении. В следующее мгновение ускользающее сознание вернулось и зрение приобрело былую четкость.

Из-под кровати вынырнул котенок и вопросительно уставился на меня.

– Что, чертяка, страшно? – мой голос звучал сухо и надрывно, в горле пересохло, и организм требовал хоть какой-нибудь жидкости.

Котенок в ответ лишь мяукнул и отступил на шаг. Все-таки это был необычный кот, сейчас в моем состоянии он мне казался пришельцем из других миров. Я медленно стал пробираться к выходу из избы, надеясь на то, что бывший хозяин ставил во дворе дождевые бочки для сбора воды, это была моя единственная надежда. Путь до двери занял минут десять, не меньше, время то замедлялось, то ускоряло свой бег. Еще столько же занял выход на улицу, тут я совсем выдохся и, спустившись с лестницы, встал на четвереньки, пытаясь осмотреть небольшой поросший сорняком двор. Пара бочек здесь все-таки была, я направился к ближайшей, благо, до нее было всего метра три. Через минуту я уже был на месте и с досадой обнаружил, что бочка давно проржавела и вся дождевая вода, что должна была в ней собраться за вчерашний день, вытекла из большой дыры сбоку. До второй бочки было метров пять, и я решил передохнуть, облокотившись на стальной бок двухсотлитрового вместилища для жидкости.

Котенок заинтересованно сел рядом, присутствие этого маленького безобидного существа радовало меня, я чувствовал себя не одиноким, несмотря на то, что, говоря с животиной, я играл в одни ворота. Мой мохнатый друг, конечно, делал заинтересованный вид, когда я начинал говорить, его глаза светились разумом, но я понимал, что мои слова для него всего лишь интонация, лишенная всякого смысла.

– Сейчас, сейчас, – говорить становилось все тяжелее, но я делал это, стараясь не потерять сознание, иначе – конец, – чуть передохну и дальше поползу.

Котенок мяукнул, будто понимал каждое мое слово, я улыбнулся ему, перевалился на живот и пополз ко второй бочке, на большее не хватало сил, и я чувствовал, что долго так не протяну, паузы потери зрения длились все дольше, ясность же возвращалась на секунды. Мне кажется, на последнем метре я начал что-то кричать, вгрызаясь в землю буквально зубами, и я был вознагражден – бочка была полна воды, все двести литров мутной, наполненной вкусом железа воды. Я зачерпнул полную кружку и жадно осушил ее до дна, это было истинное наслаждение, но слабость не проходила, я опустился рядом с бочкой и, кажется, вырубился ненадолго.

…Когда сознание вернулось ко мне, я чувствовал себя немногим лучше, поднялся и присосался к бочке прямо так, погрузив в воду почти всю голову, я пил, не отрываясь, словно путник, вышедший из пустыни после долгих скитаний по выжженной солнцем земле, и, только почувствовав тошноту, я оторвался от воды.

Котенок бегал вокруг меня и, как мне показалось, недовольно мяукал, он даже несколько раз обхватывал мою здоровую ногу своими лапами и как будто старался оттащить меня от бочки. После я принял это за игры моего воспаленного мозга.

Я наполнил еще одну кружку и двинулся к дому с полным намерением вскрыть банку тушенки и пополнить свой организм потерянными калориями. Обратный путь занял куда меньше времени, несмотря на то, что эта прогулка порядком вымотала меня.

В доме я поставил кружку с водой на широкий стол, сколоченный из массивных досок, и извлек банку тушенки из рюкзака. Руки плохо слушались меня, и я никак не мог проткнуть крышку консервным ножом, после мучительных усилий мне это все-таки удалось, и я начал жадно поглощать мясо, заплывшее жиром, чувствуя, как силы потихоньку возвращаются ко мне. Котенок все время крутился рядом, я бросил кусок мяса и ему, но он, брезгливо обнюхав его, отошел в сторону, рассчитывая на что-то более аппетитное. Мясо встало поперек желудка, но эта была первая еда за целый день, и она была мне просто необходима. После перекуса меня непреодолимо потянуло в сон, и я выключился.