Ёж Люсьен в городе странных людей

Зверек вынул из иголок темно-синий овальный предмет, напоминающий речную гальку, и положил на стол. Тёмка придвинулся, не вставая с кресла, Даша подошла; оба засмотрелись на необычную вещицу.

– Похож просто на камень… – Артём вопросительно глянул на ежа. Он рассчитывал узреть что-то более грандиозное, чем синий кусок горной породы.

– А что это? – спросила Люсьена Даша.

– Это бурн. Он поет.

– Как плеер или телефон, да? В нем песни записаны? – уточнила Даша.

– Нет, нет. В нем нет песен. Он живой. Чувствует настроение хозяина и начинает исполнять что-то подходящее… Сочиняет и сразу поет. Нужно только на него нажать. Так прекрасно! Вот, слушайте, – ёж коснулся коготком уголка вещицы. Предмет загорелся белым холодным светом и начал издавать шипение и хриплое гоготание.

Брат с сестрой непонимающе переглянулись.

– Прошу извинить. Сейчас на ваш язык сделаю, – сказал Люсьен, заметив недоумение детей, и стукнул по камешку пальчиком. Странные звуки сменились ритмичной мелодией. Добавились и слова.

Пора заняться танцами

И с упоеньем спеть!

Оставить нерешительность

И все преодолеть!

– Это удивительно… – ошеломленно прошептала Дашка.

– Ну вот, видите, как угадывает? Я сейчас как раз настроен на подвиги… Прекрасная вещица, – улыбнулся детям ёж.

Музыка затихла.

– А мне он что-нибудь споет? Если я захочу? – спросил Тёмка.

– Нет, он поет только владельцу. Другим он может петь только при крайней необходимости, – ответил Люсьен, запрятал бурн в иголки.

– Его тебе тоже Леонард дал? – полюбопытствовал у ежа Артём, опустившись в кресло.

Дашка села на полу, прислонившись спиной к кровати, помахала перед лицом ладошкой: «Уфф, жарко».

– Нет, его я нашел. В Грифосте есть одно озеро. Вода там такая ласковая и заботливая, она поддерживает купающихся на поверхности, можно расслабиться и ни о чем не думать… Легонько ополаскивает своими волнами. Мелодично бурлит, укачивает, что не замечаешь, как засыпаешь… И возле него, на берегу, так много бурнов! А еще они в темноте светятся.

Ёж стал таким грустным, что детям больше не хотелось тревожить его расспросами.

– Ладно, – сказал Артём и встал с кресла. – Давай сейчас поспишь.

– Да, сейчас я тебя убаюкаю! – подхватила девочка, поправила подушку.

Тёмка перенес ёжика на кровать.

– Уба-а-юкаешь? – переспросил Люсьен у Дашки и устремил напряженный взгляд в потолок.

Та накрыла его краешком пододеяльника. Одеяла внутри него не было – как только началась жара, мама убрала их все в шифоньер.

– Ты устал, отдохни… – ласково сказала девочка, гладя пальцем по иголкам.

– Да ты не бойся, – подбодрил зверька Артём и повернулся к куче выброшенного из отделений стола. Немного постояв с удрученным видом, принялся закидывать все обратно, как придется. И вот, на полу остались лишь рисунки монстров. Мальчик начал выдвигать и задвигать ящики, проверяя, ничего ли не торчит, не мешает.

– Тём! – одернула его Дашка. – А тише нельзя?

– Ладно, ладно…

Артём отступил от стола, стал собирать листы с каракулями. И вдруг, наполовину распрямившись, он замер с сосредоточенным лицом.

– Ты слышала? – прошептал он сестре.

– Слышала что?

– Там кто-то есть! – быстро произнёс брат и выбежал из комнаты, кинув рисунки.

Люсьен нахмурился и подполз по кровати ближе к стене.

За дверью раздался голос Артёма. Ему ответил девчоночий голосок, показавшийся Даше знакомым.

– Я пойду, посмотрю, – настороженно прошептала она, поднялась, сдвинула мешавшиеся под ногами листы и вышла.

Брат стоял в шаге от двери комнаты, лицом к лестнице.

– Нет её, – заявил он кому-то.

Дашка ступила в сторону и увидела на верхней ступени прислонившуюся плечом к стене Настю в короткой юбке и в босоножках на высоком каблуке.

– Привет! – Настька помахала подружке рукой и с презрением покосилась на Артёма: – Нет её, говоришь?

– Стояла здесь возле двери и подслушивала, – сообщил Тёмка сестре, обернувшись.

– Привет, а я тебя не ждала… – промямлила Даша, не сводя глаз с одноклассницы.

Артём поглядел на сестру с нескрываемым неодобрением. «У нас же ёж волшебный, почему она эту позерку не выпроваживает?»

Настька шла на все, чтобы выделяться, даже голос пыталась сделать выше и звонче, как у героинь старых мультфильмов. Ясное дело, вытянуть такую высоту ей не удавалось. Вот и приходилось школьникам на переменах без конца наслаждаться ее писклявым полу-фальцетом. Тёмке еще повезло, что занятия у Настькиного класса проходят на втором подземном этаже, и он ее почти не слышит и не видит. Но так посчастливилось не всем. Многие в школе на дух ее не переносят, но это не показывают, чтобы не навлекать на себя внимание Татьяны Юльевны. Некоторые заискивают перед Настькой, опять же из-за ее матери, однако девчонка неизменно принимает все на свой счет и потому все сильней раздувается от собственной важности. А учителя, говорили Тёмке, избегают спрашивать Настьку – пока она ответит, делая упор на ударениях и нарочно растягивая слова, половина урока пройдет.