Еженедельник «2000» или «лабиринт» (СИ)

С утра в киоск, по местному Трафику, за Респектом. Есть, есть! Плачу и выбегаю, интересно, что обо мне думает продавщица – покупает только билеты на транспорт, но периодически, примерно раз в три месяца и какую-нибудь газету, предварительно пролистав ее и чему-то обрадовавшись?.. Наверное идиот. Прибегаю в сушарню, П. на пахотьбе в магазине, начинаю в гордом одиночестве читать статью о себе. Нда... Видимо из всего рассказанного мною этой дурочке в рваном плаще, этой Линде прилиндованной, больше всего ее поразили бананы на Канарах... Видимо слаще морковки ни чего не ела, дальше Кладно не выезжала, вот ее и поразило до кончика хвоста... Но в общем-то статья ни чего, ни чего, почти пустое место... Вот только высказывание пана Хайшмана мне не сильно понравилось – Линда эта смогла и к Хайшману пролезть – вместо азила он мне обещает вручить какое-то терпение, типа мы его будем терпеть, почти азил, но... Но тусоваться по нему нельзя, плюс целый ряд ограничений, ай да клоуны, ай да пан Хайшман, так вот что означают его заверения насчет контроля и изыскания законных способов решения моей проблемы, да он же просто фокусник! или сволочь... Одеваюсь и бегу на остановку, размышляя над человеческой низостью и коварством. Когда сам был диссидентом и его суки красные морили, тогда визжал изо всех сил и требовал справедливости и демократии. Сейчас стал начальником в МВД, министры как перчатки меняются, а пан Хайшман как сэр Гувер несменяем и ведет свое ФБР от одной победы к другой, и на все ему глубоко и далеко плевать, над ним не каплет, под ним не протекает, может напроситься еще раз к нему на прием и захватить его в заложники, потребовать журналистов и ти-ви, и все-все им рассказать?! вот бы смеху было... Рассказав адвокату о коварстве пана Хайшмана и получив от сличной Воборжиловой заверения о недопустимости такого шага со стороны МВД, покидаю контору пани Самковой-Веселовой успокоенный хоть немного. На улице морозно, снега нет, все серо, включая морды редких туристов. Ныряю в метро на Музеуме, выхожу из полупустого вагона на Мустке, перехожу на желтую линию, выбираюсь на поверхность сквозь запахи кафе-столовой на площадь Юнгманова. Мне налево, на Ильскую, там и притаился этот Простор, там то я их и пощупаю за вымя, как говорил Ося Бендер. В издательство щупать за вымя меня не пустили. Бабка лет ста с лишним, которой давно уже пора в крематорий, но все еще шустрая и резвая, ну просто девушка с персиками (увядшими) картина художника хрен знает его фамилию, заявила – мол я должен сначала позвонить, а пол топтать не надо, за мной прейдет конвой и тогда она меня пустит, записав мои данные в книгу... Звоню по местному телефону, какой-то перепуганный девичий голос, они там что, прайса фальшивые печатают что ли?! – перепуганный и растерянный: -Вы извините, но здесь ни кого нет (а со мною кто говорит – привидение?!), не могли бы вы перезвонить через неделю или две?..

Конечно я могу, мне же совершенно делать нечего, звони и звони, телефон для того и выдумали, что бы звонить и звонить... Только вот вопрос – а зачем? Зачем мне звонить в какое-то сранное издательство, где скорей всего печатают фальшивые деньги, а на мои талантливые и гениальные труды просто наплюют? Какого шершавого я буду им звонить? Вот когда я стану известным и знаменитым, когда мне дадут Нобеля и все остальные премии мира в придачу, тогда я прибегу на эту вахту с этим цербером-бабкой, ей же тогда всего лишь сто пятьдесят будет... Нежный возраст, слюни на увядшую грудь, недержание мочи... Я позвоню трепетно и волнуясь – представлюсь... Мне благодушно скажут – а здесь ни кого нет, ну раз вы такой знаменитый и известный, то перезвоните недельки через две, может быть мы с вами что-нибудь и придумаем... Эти две недельки я не буду ни спать, ни жрать, ни срать, только сидеть возле окна и смотреть то на звезды, то на пролетающие полицейские вертолеты... П. будет вертеться вокруг и предлагать наперебой мои любимые блюда, а я буду хранить молчание и ждать, ждать, ждать... Как девственница того самого момента – и страшно, и хочется, и любопытно, а как же, как же! Само чешское издательство Простор мне предложило позвонить недельки через две, что там Нобелевские и все остальные премии мира в области литературы и развития демократии, само чешское издательство – Простор, Торс, Пасека, Млада Фронта, Х-Эгем, Г+Г, Аврора, Вышеград, Арго, Броды, Вольвокс Глобатор, Вотобия, Лидовы Новины, Хост, Еж, Таллпресс – мне предложили перезвонить недельки через две!..

Ох уж эти чешские суки-издатели, ох уж эти возомнившие о себе сволочи. Ох эта козлота... У меня просто нет слов, только кровь из зубов... Не попрощавшись с морщинистым цербером, я вышел на морозный воздух. Интересно, а если все же дать какому-нибудь издателю по морде – не за то что не хочет печатать моих гениальные книги, а за вежливое и трепетное отношение к писателю, хватит у него наглости довести дело до суда или нет?.. Надо как-нибудь поэксперементировать.

15 декабря, пятница.