Еженедельник очень зрелого мужчины

Ладно, вернусь к китайскому мерзавчику, прежде чем идти на кухню готовить угощенье. Да, чаще всего пью крепкое из микро-шкалика с иероглифами. Истинно русским людям он кажется ничтожным, меня нещадно критикуют и требуют замены. Им меняю на лафитники с удлинённым объёмом. Мой друг Никита Сергеевич, по прозвищу Змей Горыныч, вообще привык жрать водку стаканами, ну, в определённые периоды. И это не врожденное, не в генах – приобретается упорством и желанием сделать мир поинтересней. К тому же стаканы экономят время, дабы долго не засиживаться. Цени отпущенное богом время! Выпил и сразу налил.

А я считаю, куда нам торопиться, ежели впереди вечность. Я всё равно люблю из ничтожной извлекать своё немалое удовольствие. Не ругайте меня, Змей Горыныч, за китаизмы. Эх, жизнь моя поломатая длительной дипслужбой в Юго-Восточной Азии.

Ладно, хватит алкотемы. Перешёл на кухню готовить котлеты по киевски-ерлански. Под наблюдением Аси, не менее прожорливой, чем я. Вопреки канону добавил к сливочному маслу оливковое и чуть-чуть зиры, она же кумин, чуть-чуть аниса (не путайте с бадьяном) для сердцевины котлетки. В качестве гарнира – салатик из помидоров-огурцов, рукколы-кинзы, плюс лук-шалот.

И вот она пришла. Мы сели и стал я Эли в шутку поучать:

– Возьми, красавица, котлетку в правую руку, а рюмку в левую, вкушай попеременно. Возблагодари Творца, что обе длани не пусты. Возрадуемся трапезе! Но меру знай, ибо тяжек грех беспредела.

Поели, погуляли с Асей, а на прощание я прочитал для Эли само-эпиграмму:

Когда я ем, я глух и нем.

Когда же пьян – то хулиган.

Но если пьян, к тому же ем,

Тогда не трогайте совсем!

НЕДЕЛЯ 5. СПЕЦ ПО МО

Наткнулся на институтский диплом: факультет международных отношений – МО МГИМО, а вовсе не Министерство обороны. Как давно это было! Молодость обещала свершения. Молодость вообще много чего обещает незашоренным, далеко не всё сбывается. Возраст говорит: это же молодость обещала – она ушла, тю-тю. Так что остепенись сообразно обстоятельствам.

После спецшколы с французским уклоном и спецвуза с факультетом МО, эти самые межотношения, можно сказать, с детства во мне, а уже в зрелости перекочевали вместе с носителем из дипломатии в журналистику. Для начала я семь лет отбарабанил в посольстве и генконсульствах во Вьетнаме: Ханой, Сайгон, Вунгтау. Плюс невесёлый опыт реанимации совпосольства в опустевшем после изгнания красных кхмеров Пномпене, который мы в мрачную шутку прозвали Пеньпнём.

«Вот откуда в московской квартире кхмерские статуэтки», – говорю я Асе, она не сводит с меня круглых глаз, придётся, видно, дать кусочек сыра. Французы и француженки, даже если они четвероноги, обожают сыр. В этом смысле во мне тоже есть что-то французское. Но больше жизни я люблю плов – во мне половина тюркского, половина русского мира, точнее русско-украинского.

А ещё я полтора года провёл в совместном предприятии в Дананге на переломе эпох родной страны: год до падения СССР и полгода после. В те времена я, скрепя сердце, бросил журналистику (меня там слегка кинули на собкорстве) и отправился во Вьетнам в СП по биофарме – всякие полезные свойства из морских гадов и растений извлекать в основном методами экстракции и эмульгации. Я помогал извлекать вьетнамским языком и знанием страны. А потом рухнул СССР, ну и СП, соответственно, поскольку основным заказчиком был Союзпарфюмерпром.

Любовь и деньги правят миром? Собственно, и алчность есть любовь к деньгам высокого достоинства. Хорошо нарезанная бумага с водяными знаками обладает сумасшедшей харизмой, ещё прекрасней банковские цифры. Колонки чисел бесстрастно оценивают этот несовершенный мир, его радости и страхи, старты и финиши, взлёты и падения.

Аська слопала сыр, сидит облизывается. Нет, больше не дам – у тебя своя правильная еда без соли.

На Земле восемь миллиардов только человеческих миров-сознаний, то есть душ. Некоторые (падшие, фуфломицированные) нападают на чужие миры, апеллируя к какому-то отрезку истории. Но ведь у истории разные отрезки, и, если все начнут апеллировать к наиболее выгодным для себя, придёт Конец Света.