Ежевика в долине. Король под горой

Ее била крупная дрожь. Напугана ли она? Безусловно, больше прочих. Для жителей Трините, не бродивших в детстве между рядами танков, самолетов и машин на выставках военной техники, в небе сейчас носились крылатые чудища. Они издавали неизвестный турбинный рев и извергали из пасти тротиловые комья огня. Если Ронсенваль, поборов страх, бросилась искать Тристана, значит, прикинул он, может статься, Ронсенваль вернулась к шатру. А раз там и в замке ее не оказалось, вероятно, она спряталась в укрытии, более ей знакомом. Тристан быстро поблагодарил дам за помощь и направился обратно в коридор, противу человеческому потоку, стекающему вниз. В холле людей заметно поубавилось: наверняка многие уже прошли дальше под покров Пальеры. Только один ветеран вразвалку, но торопливо спускался по лестнице к выходу, размахивая мечом. Тристан секунду сомневался, а потом выругался и развернулся к старому рыцарю.

– Прошу вас, сэр, вернитесь в замок и идите в подвал, – взмолился Тристан и постарался развернуть седую горячую голову в указанном направлении. – Вам нельзя наружу!

– Нет! Где это видано, чтобы пальер отсиживался с женщинами за стенами?! Этому не бывать! – браво сообщил он и постарался поднять меч, но жест оказался ему не под силу.

Только вблизи Тристан разглядел, насколько дряхлый старик стоит перед ним. Даже его левая рука, свободная от меча, тряслась в безудержном треморе. На правой плашке парадного кителя поблескивали всего три награды, сомкнутые в плотный ряд, – ордена высшей степени. Тристану стало безумно его жаль.

– Куда вы с мечом на авиацию? – уговаривал он ветерана. – Вы ничем не можете помочь.

– Не учите меня, юноша! С дороги! – он, как мог, оттолкнул Тристана в сторону и засеменил к массивным дверям, вскинув меч так высоко, как только мог. То есть едва приподняв над землей.

Тристан взглянул на это скорбное зрелище последний раз и свернул к внутреннему двору.

– Как вы будете ее искать? – спросил Ситцевый рыцарь.

– Никак, – ответил он. – Она сама вскоре меня найдет, ведь это ее дар.

Тристан бродил по коридору первого этажа, выкрикивая имя, прикипевшее к его губам. Он вышел в галерею и направился вдоль нее, наблюдая, как во внутренний двор падают куски укреплений и кубарем катятся, сталкиваясь друг с другом. Столбы пыли, поднявшиеся от падения бойницы на западную стену, встали плотной непроглядной завесой. В округе не было ни одного дружественного истребителя. Да и откуда бы ему было здесь взяться? Рыцари и те военные, что прибыли на турнир, оборонялись устаревшей зенитной пушкой, двумя пулеметами, выкаченными во двор из музея, и, смешно сказать, винтовками. Судя по недолгому, но яростному ликованию, один вражеский штурмовик все же удалось уничтожить. Тристан дождался, когда стихнут эти крики, а бомбардировщики пойдут на разворот, и снова позвал Ронсенваль. И она отозвалась. В другом конце полуразрушенной галереи, в арке стояла растрепанная Ронсенваль. Тристан бросился к ней напрямик через двор.

Все произошло слишком быстро: взрывная волна окатила двор изнутри, Тристан упал ничком на брусчатку. В ушах звенело, пыль и гарь раздирали горло и легкие. Конечности не слушались, доспехи пригвоздили Тристана к земле. Он кричал ее имя и не слышал своего голоса. Первым сквозь звон, протянувшийся в его голове, пробился Ситцевый рыцарь. «Вставайте! Вам нужно встать! Поднимайтесь, Тристан!» Он поднялся, опираясь на основание колонны, – единственное, что от нее осталось, и едва устоял на ногах. Вокруг все полыхало, лежали трупы рыцарей. Взгляд, рассеянный и шальной, задевал последствия взрыва и искал Ронсенваль. Пейзаж превратился в изображение упадка. Глаза шарили по окружившему его кошмару, но не находили арку, не видели своды галереи, потому что ничего этого больше не существовало. Цепляясь за воздух и остатки перил, Тристан добрался до места, где до падения бомбы стояла Ронсенваль. Площадка у арки тоже была полностью разрушена, как и небольшой мостик через ров. Тристан увидел, что на дне рва, в зарослях терна, едва шевелится фиолетовый цветок с обтрепанными лепестками.

– Ронсенваль! Я иду, Ронсенваль! – он съехал вниз и расчистил перед собой терновые ветки.

Тристан добрался до нее и подхватил под руки. Он вытащил Ронсенваль из терновника и осмотрел. Она была вся чумазая от грязи и копоти, на лице и руках виднелись царапины от шипов. Тристан выдохнул: ничего серьезного, обошлось без ранений. Но Ронсенваль безвольно лежала в его объятиях и хватала ртом воздух. Тристан понял, что она пытается что-то сказать, и стащил с себя шлем.

– Ронсенваль, я не слышу, – сказал он, отбросив с ее лица прядь волос, возможно, ту, что совсем недавно касался губами.

Он наклонился и прислушался.

– В долину… Нужно в холмы, – бормотала Ронсенваль.

– Зачем в долину? Мы переждем здесь. Идти опасно, – говорил он.

Зубами Тристан стянул с руки перчатку, ту, что была без лат, и подхватил Ронсенваль под голову.

– Пожалуйста, отведи в холмы. Пожалуйста…