Ежов. История «железного» сталинского наркома

«С чем он [Сталин] не может примириться, так это с возрождением мирового революционного движения под самостоятельным знаменем», — писал Троцкий.

В июле 1933 года Троцкий пришел к выводу, что Коминтерн перестал быть революционной силой, превратившись в послушное орудие Сталина, поэтому нужно создавать новый, четвертый, Интернационал, способный перехватить ведущую роль в международном коммунистическом движении у Коминтерна. Он решил апеллировать ко всем считавшимся им здоровым элементам в мировом коммунистическом движении и объединить их в новом Интернационале, способном поднять массы на международную революцию.

Для создания четвертого Интернационала у Троцкого уже была определенная политическая база. К объединению своих сторонников в мировом масштабе Троцкий приступил сразу после своей высылки из СССР. Первым итогом его усилий стала Международная конференция в Париже в 1930 году, на которой были представлены 8 партий и групп левой оппозиции. Они объявили, что формально остаются в рядах Коминтерна и создали постоянный координационный орган — Международный секретариат левой оппозиции. В том же году к ним примкнула болгарская группа «Освобождение», около трех тысяч греческих марксистов.

Вторая конференция международной левой оппозиции, включавшая представителей 11 стран, состоялась в феврале 1933 года. К этому времени членом международного секретариата стала Рут Фишер, в середине двадцатых годов возглавлявшая компартию Германии. В начале тридцатых годов заметную роль в рядах интернациональной левой оппозиции играла испанская секция, возглавляемая Андресом Нином, которая затем откололась и образовала независимую рабочую партию марксистского единства.

В 1933 году новые троцкистские группы возникали в Польше, Чехословакии, Дании и других странах, а также среди немецких эмигрантов. В августе этого же года на совещании левой оппозиции в Париже присутствовали уже представители 14 партий.

Влияние Троцкого на марксистское движение за границей подтверждалось и большой популярностью издаваемых там его произведений. Ни одна книга выходцев из России не выходила таким большим тиражом на Западе, как «Моя жизнь» Троцкого.

Будучи не в силах противостоять идейному влиянию Троцкого за границей, Сталин был вынужден развернуть широкую кампанию по его дискредитации, которую подхватывала официальная коммунистическая пресса различных стран. При этом не исключались политические провокации и дезинформация. Значительную роль в борьбе против Троцкого и его сторонников за границей играла разведка НКВД.

Если борьба по политической дискредитации троцкистов за границей велась через Интернационал, то мероприятия по их компрометации перед правительствами западных стран была возложена на НКВД и лично на Н.И. Ежова.

Весной 1937 года Сталин вызвал к себе Ежова и сказал, что ЦК партии ставит перед органами серьезные задачи по инспирации за границей ряда громких судебных процессов над троцкистами. Эти процессы, по замыслу вождя, должны были продемонстрировать опасность подрывной деятельности Троцкого для западных демократий и положить конец активности троцкистов за границей.

Вальтер Кривицкий узнал об этом в мае 1937 года, находясь в кабинете Слуцкого. Тот только что закончил с кем-то телефонный разговор и сказал Кривицкому:

— Сталин и Ежов думают, что я могу производить аресты в Праге, как в Москве.

— Что вы имеете в виду?

— Требуется суд над троцкистскими шпионами в Европе. Это имело бы огромный эффект, если бы удалось его устроить. Пражская полиция должна арестовать Грилевича. Вообще говоря, они готовы сотрудничать, но с чехами нельзя обходиться попросту, как мы обходимся со своими. Здесь, в Москве, достаточно открыть пошире ворота Лубянки и гнать туда столько, сколько надо. Но в Праге еще остались легионеры, которые сражались с нами в 1918-м, и они саботируют наши действия.

Антон Грилевич, в прошлом активист германской компартии, член прусского ландтага, стал троцкистом и бежал в Чехословакию после прихода Гитлера к власти. Грилевича арестовали в Праге в середине июня 1937 года. В тот же день чешская полиция предъявила ему чемодан, который он, по его словам, не открывал с октября 1936 года и держал там брошюры, листовки троцкистской направленности, деловую корреспонденцию и другие материалы, хранение которых не нарушало законодательство Чехословакии. Однако ему предъявили якобы обнаруженные в чемодане три фальшивых паспорта, негативный снимок немецкого военного плана оккупации Судецкой области с датой 17 февраля 1937 года и рукописную инструкцию по использованию невидимых чернил. В связи с этим его задержали по обвинению в военном шпионаже в пользу Германии.

Грилевич полностью отрицал предъявленные ему обвинения, заявив, что полиция организовала провокацию, подбросив компрометирующие его материалы.