Ежов. История «железного» сталинского наркома

По всей вероятности, ему не хотелось, чтобы Ежов, почувствовав угрозу ареста, застрелился. Такое часто встречалось в те годы. Тогда не удастся вытрясти из него информацию, которой он располагал, возглавляя НКВД. А это нарушило бы планы Сталина в отношении своего бывшего наркома.

Журналист Виктор Топлянский дает свою версию ареста Ежова: «Поговаривали, что задержали его на совещании в Наркомате водного транспорта и что в момент ареста бывший маршал карательных войск совершенно смешался, рухнул на колени и умолял о пощаде».

Что касается собственно документов, то в ордере на арест и обыск Ежова за номером 2950, указано, что необходимо обыскать кремлевскую квартиру, дачу в совхозе Мещерино и рабочий кабинет наркома водного транспорта. Ордер подписал наркомвнудел Л.П. Берия, поставив дату: «10 апреля 1939 года».

10 апреля 1939 года

Машина свернула на набережную и помчалась в сторону Кремля. Теперь Ежов понял, что его везут не в Лефортово, а в Особую Сухановскую тюрьму, которая в служебной документации НКВД иногда значилась как Спецобъект № 110. Он хорошо знал, что оттуда уже не возвращались.

В салоне было темно, боковые стекла закрывали шторы, и он мог видеть дорогу только в просвете между фуражками водителя и капитана госбезопасности Щепилова, который несколько минут назад вместе с двумя чекистами вошел в кабинет Маленкова и предъявил ему, Ежову, ордер на арест, подписанный наркомом внутренних дел Берия. Теперь он сидит на заднем сиденье «эмки», зажатый с двух сторон плечистыми охранниками, которые изредка бросают на него косые взгляды.

Капитан Щепилов закурил папиросу, наполнив салон сизым дымом. Ежову тоже захотелось курить, но он не осмелился даже заикнуться об этом. Щепилов человек резкий, бесцеремонный — он знал его и когда-то ценил за это — и, вместо ответа, может просто ударить. С какой же ненавистью на лице он проводил арест своего бывшего наркома.

За ними наверняка следует еще одна машина с вооруженной охраной. Так положено по утвержденной когда-то им же самим, Ежовым, инструкции. Ведь конвоируют не какого-нибудь бухгалтера или учителя, сболтнувшего по пьянке анекдот про Сталина, а особо опасного государственного преступника Николая Ежова.

Как же он так опростоволосился! Не разглядел рядом с собой врагов, троцкистско-бухаринских бандитов, агентов гестапо, польских и английских шпионов. Несколько лет он беспощадно боролся с ними, за два года только из НКВД вычистил четырнадцать тысяч двурушников. Но видимо, до главных так и не добрался. Вот они и свели с ним счеты, отомстили за своих сообщников.

Всей этой сворой предателей заправляет английский шпион Лаврентий Берия. Страшный человек, льстец и негодяй. Как же Берия когда-то заигрывал с ним, лез в друзья, ласково называл «мой милый ежик», что, правда, не очень нравилось Ежову. Наверняка Лаврентий перетащил на свою сторону слабохарактерного Маленкова, а может быть, и завербовал его. Запугал, что Ежов «копает» под него. Тот и начал говорить Сталину всякие гадости про Ежова, инициировать жалобы и доносы. Вот Хозяин и поручил Маленкову раскрутить «ежовское дело», а Берия и другие гады быстренько стали ему помогать. Маленков любит выслужиться. Вот и сегодня вызвал его из Наркомвода в ЦК. Не успел Ежов войти в его кабинет, как туда нагрянули чекисты. Георгий наблюдал сцену его ареста с большим удовольствием и, встав из-за стола, внимательно смотрел, как оперативники шарят по карманам бывшего приятеля. А ведь когда-то они жили душа в душу. Он продвигал Маленкова, работая завотделом ЦК, сделал его своим заместителем. Но Маленков трус и сам бы ничего не сделал. За всем этим стоит Лаврентий, у которого много сообщников в ЦК, а то и в Политбюро. Некоторые были у Ежова на подозрении, имелись на них кое-какие материалы. Но он не спешил докладывать их Хозяину, ждал поступления дополнительных сведений. Вот и дождался.

А ведь Лаврентию он мог свернуть башку в два счета. В тридцать седьмом в Москву часто вызывали и арестовывали особо опасных врагов народа из союзных республик, в том числе и из Грузии, таких, например, как член ЦК ВКП(б) Лаврентий Картвелишвили. Почти всех их Ежов допрашивал лично. На Берию у них можно было «выбить» любые показания, «сформировать» в Грузии целую сеть английских шпионов, а их резидентом «назначить» самого Лаврентия Павловича, тем более что это наверняка так и было. Тогда Хозяин бы поверил, он хорошо знал о прошлых связях Берия с мусаватистами в Баку, а их поддерживали англичане. Но это надо было делать летом тридцать седьмого, когда Сталин не мог прийти в себя после разгрома фашистской банды Тухачевского. Тогда ему можно было подавать любого.