Ежов. История «железного» сталинского наркома

— Я этого не знаю. Но Фриновский хотел назначить на место Люшкова Горбача из Новосибирска, а того — вызвать в Москву, как бы для новой работы, а на самом деле арестовать. Люшков, наверное, узнал, что Горбач уже на пути в Хабаровск, и скрылся через границу.

21 июля 1939 года

Когда Ежова ввели в кабинет Родоса, он увидел там, кроме следователя, еще двух человек. Один из них, смуглый и черноволосый, похожий на кавказца, сидел на стуле у стены. На вид ему было лет тридцать пять, он был одет в хорошо отутюженную форму лейтенанта госбезопасности. Потом Ежов не один раз встретится с ним на допросах и узнает, что это следователь Анатолий Эсаулов, подключившийся к его делу. В свою бытность в НКВД он не слышал о таком, скорее всего, его перетащил в Москву кто-то из людей Берия, видимо, Кобулов.

Другой, в положенной здесь арестантам выцветшей гимнастерке, сидел на табуретке недалеко от стола следователя, опустив голову, и Ежов едва смог разглядеть его небритое лицо. Но он узнал в нем Семена Борисовича Жуковского.

Родос с минуту разбирал на столе бумаги, сделал какую-то запись, а потом сказал, обращаясь к Жуковскому:

— Вы знаете этого человека?

— Да.

— Кто это?

— Николай Иванович Ежов.

— А вы? — спросил Родос Ежова.

— Да, это Семен Борисович Жуковский.

— Родос снова что-то начал писать. Ежов взглянул в сторону Жуковского, но тот так и сидел, не поднимая глаз.

— Подследственный Ежов, — раздался голос Родоса. — Подтвердите показания о заговорщической, вредительской и террористической деятельности бывшего замнаркома НКВД Жуковского, данные вами на допросе 17 июля этого года.

Ежов не ожидал, что ему придется повторить при своем бывшем приятеле все сказанное им несколько дней назад Родосу. Но, видимо, и Жуковский столь «лестно» отзывался на следствии о своем бывшем начальнике, что не смотрит на него, опустив глаза.

Несколько собравшись, Ежов начал медленно говорить:

— Зная трусость и неуступчивость Жуковского, я не считал нужным вводить его в курс заговорщических дел. Полностью я ввел его в курс этих дел весной 1938 года. Тогда он был назначен моим заместителем и возглавлял все хозяйство НКВД и ГУЛАГа. По ГУЛАГу у нас, заговорщиков, были особые планы, о которых я дал подробные показания, и я решил Жуковского ввести в курс дела. В это время люди, которые могли изобличить Жуковского по линии его троцкистских и шпионских связей, были уже осуждены, и опасность ареста Жуковского миновала. Я рассказал Жуковскому о существовании заговора в НКВД, что заговорщическая организация связана с правительственными кругами Германии, Польши, Японии. Сейчас точно не помню, но кажется, говорил ему о нашем желании связаться с англичанами. Потом рассказал о руководящем составе заговорщической организации и о наших планах, в частности о планах террористических…

— Какие задания вы давали Жуковскому по ГУЛАГу?

— Заговорщические задания по ГУЛАГу, которые я давал Жуковскому, заключались в том, что в ГУЛАГ мы направляли очень большое количество скомпрометированных людей. Их нельзя было оставлять на оперативной работе, но в ГУЛАГе их сохраняли в целях создания некоторого резерва для заговоров на случай переворота в стране.

Я поручил Жуковскому этих людей сохранять, не связываться с ними по заговорщической линии, но все заговорщические задания, которые будут поступать в ГУЛАГ, проводить через этих людей…

— Давали ли вы террористические задания Жуковскому во время его работы в отделе оперативной техники? Говорили ли ему о террористических задачах заговора?

— Да, говорил. Было два варианта наших планов. Первый вариант — в случае войны, когда мы предполагали провести аресты членов правительства и их физическое устранение. И второй вариант — если войны в ближайшее время не будет, то устранить руководство партии и правительства, особенно Сталина и Молотова, путем совершения против них террористических актов. Я твердо помню, что говорил это Жуковскому после того, как посвятил его в существование заговора.

Родос, видимо, остался доволен повествованием Ежова о его антигосударственной деятельности, которую он осуществлял при помощи Жуковского. Следователь закурил папиросу и с важным видом откинулся за столом. Ежов понял, что к нему вопросов больше не будет.

— Подследственный Жуковский, — сказал Родос, взглянув на Семена Борисовича, который сразу распрямился и поднял голову. — Получали ли вы от Ежова преступные задания, о которых он сейчас рассказал?

Жуковский посмотрел на сидевшего напротив него Ежова и впервые встретился с ним взглядом. Но во взгляде Жуковского не было злобы и презрения к только что оговорившему его человеку. Ежов заметил на лице Жуковского только какую-то обреченность от всего происходящего в этом кабинете, тоску и безразличие.

— Таких преступных заданий не получал и о террористических заданиях впервые слышу на очной ставке, — сказал Жуковский сдавленным голосом и снова опустил голову.