Эзотерическое христианство, или Малые мистерии

Таким образом, с одной стороны, имеются мистерии, которые были сокрыты до времен апостолов, и которые были переданы ими так, как они приняли их от Господа и, сокрытые в Ветхом Завете, были проявлены для святых. А с другой стороны, есть богатства славы тайны и у язычников, которая есть вера и надежда во Христе; в другом месте он то же самое называет «основанием». Он приводит Ап. Павла в доказательство того, что «познание принадлежит не всем», и говорит, ссылаясь на Послание к Евреям,[110] что «несомненно и у евреев было нечто, устно переданное и не записанное»; а затем ссылается на Св. Варнаву, который говорит о Боге, как о «вложившем в наши сердца мудрость и понимание Своих тайн», и говорит, что «только немногим доступно понимание этих вещей», в которых «следы гностического предания». «Посему обучение, разоблачающее скрытые вещи, называют просветлением, ибо лишь один Учитель может приподнять крышку кивота Завета».[111] Далее, ссылаясь на Ап. Павла, он разъясняет его замечание, обращенное к Римлянам так, что он хочет явиться к ним «с полным благословением благовествования Христа»[112] и что он таким образом определяет «духовный дар и гностическое толкование», тогда как в своем присутствии желает наделить их «полнотою Иисуса Христа, по откровению тайны, о которой от вечных времен было умолчано, но которая ныне явлена и чрез писания пророческие по повелению вечною Бога возвещена всем народам». Но лишь немногим из них показано, что означают те вещи, которые содержатся в мистерии. И посему правильно говорит Платон, рассуждая о Боге: «Мы должны говорить загадками, дабы, попадись таблица по несчастному случаю, приключившемуся с ее листами на море или на суше, тот, кто прочтет их, оставался бы в неведении».[113]

После усердного исследования греческих писателей и наведения справок в философии, св. Климент заявляет, что гнозис, «сообщенный и открытый Сыном Божиим, есть мудрость… И сам гнозис есть то, что перешло через передачу к немногим, переданное изустно апостолами».[114] После подробного изложения жизни Гностика, Посвященного, св. Климент заканчивает так: «Да будет этот пример достаточен для тех, которые имеют уши. Ибо не подобает раскрывать тайну, но лишь указать так, что бы достаточно было для соучастников в знании постигнуть ее умом».[115]

Считая, что св. Писания состоят из аллегорий и символов и что они скрывают истинный смысл для того, чтобы возбуждать пытливость и охранять невежественных читателей от опасности,[116] св. Климент давал свое высшее обучение только хорошо подготовленным ученикам. «Наши Гностики глубоко ученые люди»[117] – говорит он. И в другом месте: «Гностики должны обладать эрудицией».[118] Приобретая способности предыдущей умственной подготовкой, возможно овладеть и более глубоким знанием, ибо, «хотя человек может верить, не обладая знанием, мы все же утверждаем, что невозможно для человека без учености понимать то, что объявляется в вере».[119] «Некоторые, считающие себя одаренными от природы, не желают прикасаться ни к философии, ни к логике; более того, они не хотят изучать и естественные науки. Они хотят одной только веры… Таким образом, я того называю истинно ученым, который приносит все для свидетельствования об истине, чтобы из геометрии, музыки, грамматики и самой философии, выбирая все полезное, мог бы он охранять веру от нападения… Как необходимо для того, кто желает разделять могущество Бога, трактовать интеллектуальные предметы путем философии».[120] «Гностик пользуется различными в ветвями учености, как вспомогательными упражнениями».[121] Из этих цитат ясно, до чего св. Климент был далек от мысли, что христианское учение мирится с невежеством необразованного последователя. «Кто сведущ во всех видах мудрости, тот будет по преимуществу гностиком».[122] Таким образом, приветствуя и невежественного, и грешника, и находя в евангелиях все необходимое для их духовной нужды, он думал, что только знающие и чистые могут быть годными кандидатами для мистерий. «Апостол, для отличия от гностического совершенства, называет простую веру основанием, а иногда молоком»;[123] но на этом «основании» должно быть возведено здание гнозиса, и пища взрослых должна заменить пищу младенцев. В этом различии, которое проводит св. Климент, нет ни жесткости, ни презрения, а лишь спокойное и мудрое признание истинного порядка вещей.