F.A.T.U.M Saga of the Phoenix

Лицо Гидеона, озаренное неудержимой радостью, обратилось к брату. "Братец, как долго я ждал нашей встречи". Подойдя к Тиваду, Гидеон тепло обнимал его, и в его ласковом жесте сквозила неподдельная тоска. Тивад, хотя и растроган, пытался сохранить самообладание. "Достаточно…" Гидеон, не теряя энтузиазма, продолжал. "Верь или нет, но я очень по тебе скучал".

Тем временем Гидеон обратил внимание на Карея, своего племянника, и заключил мальчика в любящие объятия. В голосе Гидеона звучали нотки горячности, когда он обращался к ребенку. "О, мой племянник, Особенный… Скоро ты станешь последователем воли Геры". Карей, его голос ровный и непоколебимый, отвечал: "Единственно истинного Бога". Гидеон и все, кто собрался рядом, в унисон повторяли: "Единственный верный".

Когда карета со скрипом остановилась, на пороге появилась молодая женщина, Анилия, преданная жена Гидеона. Ее облик, как чарующий сон, завораживал тех, кому посчастливилось заглянуть в ее неземную красоту. Она обладала множеством роскошных каштановых локонов, струящимся потоком шелка, который ниспадал по ее спине, как река темной ночи. Ее глаза, огромные и глубокие, были похожи на двойные бассейны с лунной водой, в которых, как неуловимые фантомы, витали тайны и желания.

Облаченная в великолепное платье цвета лазури, казалось, сотканное из самой сущности небес, Анилия обнимала себя за плечи, обнажая утонченные контуры фигуры – свидетельство мастерства природы в самом захватывающем виде. Лиф платья подчеркивал тонкую талию, а ткань изящно струилась по ногам, расступаясь с шепотом при движении. Это платье было такой же частью ее самой, как и кожа, которую оно украшало, а каждый шов свидетельствовал о мастерстве швей этого сказочного имперства. В этом царстве сказочных интриг и запутанных историй Анилия с ее чарующим обаянием играла роль одновременно и притягательную, и загадочную. Она была загадкой, окутанной красотой, сиреной, взгляд которой сулил и гибель, и спасение. Она появилась с изяществом, свойственным ее роду. "Приветствую тебя, Владыка", – произнесла она, и голос ее был мелодичен, как пение птиц, наполнявших близлежащий лес. Однако в ее взгляде читался невысказанный вопрос, который висел в воздухе, как скрытый уголек.

Карей с озорным блеском в глазах улыбнулся, отвечая на вопрос Анилии: "Мама сейчас находится в Цитадели Миро, получая новые указания от бога". Слова слетели с его губ с легкостью, но пронзительный взгляд Тивада заставил его замолчать, напоминая об иерархии, царившей в их мире. "Карей", – произнес он холодным, как северный мороз, голосом, – "Не говори, когда вопрос обращен ко мне". Его суровый взгляд, испещренный чертами, говорящими о сражениях и перенесенных тяготах, не терпел возражений. Его приказы были законом, а контроль – безжалостным.

Карей в смиренном согласии кивнул головой, опустив глаза вниз, как проситель перед загадочным божеством.

Гидеон с загадочной улыбкой на губах приблизился к Тиваду. Его загадочный вид намекал на тайны, запрятанные в его душе, и он кивнул головой с торжественностью, не скрывавшей интриги, скрытой под поверхностью. Когда он зашагал прочь, направляясь к загонам, где ждали животные, Тивад не сводил с него глаз, в которых таилось молчаливое неодобрение. В воздухе ощущалось напряжение, живое, пульсирующее обещанием невысказанных конфликтов и испытаний, окутанных тенью тайны. Гидеон, находясь среди своих верных командиров, отдавал приказы с авторитетом опытного руководителя. "Расставьте этих существ по местам", – приказал он, и его войска двинулись с точностью хорошо обученной армии, без колебаний выполняя его приказы. Тем временем Тивад, сопровождаемый элитой северных земель, поднялся по ступеням замка. В каждом его шаге чувствовалась властность, но взгляд не отрывался от Гидеона, который наблюдал за ним, кривя рот. Поправив застежку плаща, Гидеон тихо прошептал, затаив дыхание: в его словах были и обещание, и клятва, и мольба. "Мой трон и моя слава во имя Его!"

Через некоторое время, ближе к полуночи, бегали и играли два мальчика. Карей и Синор, ростовой мальчишка лет десяти. Синора часто не замечали, его считали простым мальчиком-слугой те, кто играл в интриги. Он был очень толстым и едва мог двигаться, но Карей всегда выбирал его для своих детских игр. В юности своей пару мальчишек придумали игру, участники Керби собирались вокруг уникального камня, пропитанного мистической сущностью, посреди круглой арены. И началась игра, когда один из игроков, силой своей, ударил камень, заставив его непредсказуемо отскочить от стен. Словно голодные хищники, они мчались в погоню за ним, стремясь поймать добычу первыми.