Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников

изменились... Но это было почти последнее свидание. Обстоятельства и жизнь

совсем разлучили нас.

В последний раз я виделся с ним мельком в Москве, когда он приезжал на

открытие памятника Пушкину.

75

А. Е. РИЗЕНКАМПФ

Александр Егорович Ризенкампф родился в 1821 году. "Получил дома

самое основательное и разностороннее образование, бегло говорил на четырех

живых языках, свободно писал по-латыни, прекрасно рисовал акварелью, был

замечательным пианистом и даже композитором и страстно любил ботанику"

("Врач", 1895, N 50, стр. 1426).

В 1843 году А. Е. Ризенкампф получил звание лекаря в Медико-

хирургической академии. В "Записках" он вспоминает с особенным

благоговением о своем знаменитом учителе и руководителе Н. И. Пирогове и о

Достоевском, с которым жил некоторое время на одной квартире. С небольшими

перерывами служба Ризенкампфа протекает в Сибири, при Омском военном

госпитале, где он и приготовил свой обширный "Атлас флоры Омского округа". В

1869 году он вышел в отставку и посвятил себя путешествиям по Европейской

России с научной целью. Он отовсюду вывозит богатый научный материал, массу

карт, стихов и описаний виденных местностей. С 1875 года уже безвыездно жил в

Пятигорске и продолжал свои занятия ботаникой. Между изданными его

сочинениями особенно ценен "Полный список растений Пятигорского края", М.

1883. Многочисленные другие труды его по ботанике, а также "Записки", которые

он вел в течение пятидесяти пяти лет, остались неизданными (см. некролог А. Е.

Ризенкампфа в газете "Врач", 1895, N 50). Где эти "Записки" находятся в

настоящее время, нам неизвестно (см. стр. 396 наст. тома).

<НАЧАЛО ЛИТЕРАТУРНОГО ПОПРИЩА>

В ноябре 1838 года посетил Федора Михайловича в Инженерном училище

Александр Егорович Ризенкампф, приехавший для поступления в Медико-

хирургическую академию из Ревеля, где познакомился с Михаилом

Михайловичем, поручившим ему передать Федору Михайловичу письмо. "Здесь, -

вспоминает г. Ризенкампф, - в приемном покое, находившемся на южном фасаде

Инженерного замка, мы провели несколько незабвенных часов. Он

продекламировал мне со свойственным ему увлечением стихи: из Пушкина

"Египетские ночи" и Жуковского "Смальгольмский барон" и др., рассказывал о

своих собственных литературных опытах и жалел только, что заведенная в

училище строгость не позволяла ему отлучаться. Но мне это не мешало бывать у

него по воскресеньям перед обедом; кроме же того, по пятницам мы встречались

в гимнастическом заведении шведа де Рона, помещавшемся в одном из

павильонов Инженерного замка".

Вот как описывает доктор Ризенкампф тогдашнего Федора Михайловича:

"довольно кругленький, полненький светлый блондин с лицом округленным и

слегка вздернутым носом... Светло-каштановые волосы были коротко острижены, под высоким лбом и редкими бровями скрывались небольшие, довольно глубоко

лежащие серые глаза; щеки были бледные, с веснушками; цвет лица болезненный, землистый, губы толстоватые. Он был далеко живее, подвижнее, горячее

76

степенного своего брата... Он любил поэзию страстно, но писал только прозою, потому что на обработку формы не хватало у него терпения... Мысли в его голове

родились подобно брызгам в водовороте... Природная прекрасная его декламация

выходила из границ артистического самообладания".

В конце 1840 года Федору Михайловичу довелось увидеться с братом,

приехавшим, по свидетельству г. Ризенкампфа, в Петербург держать экзамен на

чин прапорщика полевых инженеров. Он и был произведен в офицеры в январе

1841 года и оставался затем в Петербурге до 17-го февраля. Накануне отъезда он

собрал к себе друзей на прощальный вечер.

Был тут, конечно, и Федор Михайлович и читал отрывки из двух своих

драматических опытов (навеянных, надо думать, чтением Шиллера и Пушкина):

"Марии Стюарт" и "Бориса Годунова". Что касается первого сюжета, то Федор

Михайлович, по свидетельству г. Ризенкампфа, продолжал ревностно им

заниматься и в 1842 году, чему способствовало сильное впечатление,

произведенное на него в роли Марии Стюарт немецкою трагическою актрисою

Лилли Лёве {1}. Достоевский хотел обработать эту трагическую тему по-своему, для чего тщательно принялся за приготовительное историческое чтение. Куда

девались наброски его "Марии Стюарт", а равно и "Бориса" - остается

неизвестным.

Как раз к первым годам жизни Федора Михайловича на свободе относится

продолжительный перерыв в его переписке с братом.

Пробел, оказывающийся в письмах, до некоторой степени восполняется

тем более драгоценными воспоминаниями доктора Ризенкампфа. Побывав в

Ревеле в июле 1842 года и повидавшись там с Михаилом Михайловичем,

Александр Егорович Ризенкампф, по возвращении своем осенью в Петербург, стал чаще навещать Федора Михайловича, о незавидном материальном

положении которого наслышался от его брата. На поверку в самом деле

оказалось, что из всей занимаемой Федором Михайловичем квартиры

отапливался только один кабинет. Федор Михайлович совершенно почти

отказался от удовольствий, после того как немало потратился в 1841 и начале

1842 года на Александрийский театр, процветавший в то время, отчасти и на