Ф. М. Том 2

— Соглашайтесь. Ну пожалуйста! — Голос депутата проникновенно дрогнул. — Наши интересы в этом вопросе совпадают. Раз в базе данных имеются отпечатки пальцев наркомана, труп опознают моментально. Наверняка это уже произошло. Установят место проживания. А вы с вашей помощницей там здорово наследили… Ну же, берите досье.

И Фандорин решился.

— Мне не нужно досье. И гонорара не нужно. Добуду я вам Игоря и так.

Он подошел к телефонному аппарату и включил автоответчик.

«Оборотни в погонах» прибыли в течение получаса. Были они, правда, без погон и вообще совершенно не похожи на милиционеров. Фантомас брит наголо, с серебряной серьгой в левом ухе и татуировкой на шее — из-за ворота рубашки выглядывала зеленая игуана с красными глазами. Мурзилка оказался щеголеватым длинноволосым брюнетом с аккуратно подбритой эспаньолкой и золотой серьгой в правом ухе. Обоим не больше тридцати. Они беспрерывно подкалывали друг друга, Аркадия Сергеевича с фамильярной почтительностью называли «боссом».

Послушали запись на автоответчике, переглянулись.

— А вы, сэр, Игорьку зачем? — спросил Мурзилка. — Имеете на этот счет версии, гипотезы, комментарии?

— Не имею, — хмуро ответил Фандорин.

Бритый сказал:

— Несущественно, Мурзик. Есть живец — будет и рыбец. Спиннингуем?

— Спиннингуем, Фантик.

Кто такой Фантомас, Ника, конечно, знал. Злодей из романов Пьера Сувестра и Марселя Аллана. Но что значит «Мурзилка»?

— Что такое «Мурзилка»? — спросил он. — И что такое «спиннингуем»?

— Эх, гражданин, сразу видно, у вас не было детства, — с укором сказал брюнет, оставив оба вопроса без ответа.

— Ну вы, Бивис и Батхед, ближе к делу, — поторопил молодых людей депутат. — Время дорого. Идеи есть?

— А какие тут могут быть идеи, босс? — удивился Мурзилка. — Сейчас напичкаем гражданина техникой и пустим в свободное плавание. Фантик, не сверкай лысиной. Давай, мечи начинку.

Второй открыл большую спортивную сумку и со сноровкой бродячего коммивояжера принялся доставать оттуда разные предметы.

Сначала летнюю куртку из ткани защитного цвета.

— Повернитесь. Оп-ля.

Помог Фандорину просунуть руки в рукава.

— Куртец всегда должен быть на вас. Наша разработочка. В верхней пуговице объектив, еще один в хлястике. Вы идете себе, ворон считаете, а у нас на мониторе полный обзор, 360 градусов. Ничего, если я вас немножко пощекочу?

Он засунул Нике под рубашку какую-то плоскую металлическую таблетку на липучке.

— Магнитофончик. На случай, если разговор идет в экранирующем помещении и нам не слышен. Очочки наденьте и не снимайте.

Он сунул Фандорину солнцезащитные очки.

— В правой дужке телефончик.

— Зачем?

— Чтоб мы могли вас инструктировать по ходу.

— И крикнуть вовремя: «Фандорин, сливай воду!» — в рифму подхватил Мурзилка.

Сивуха фыркнул:

— Тарапунька и Штепсель. Ильф и Петров. Кто такие первые двое, Ника понятия не имел, но на писателей-сатириков сталинской эпохи молодые люди, на его взгляд, похожи не были. Скорее уж они напоминали ему Дживза и Вустера. Кого угодно, только не работников правоохранительных органов. Как полагается выглядеть нормальному полицейскому? Он должен быть туповат, честен и надежен, как каменная стена. Главная его задача — всем своим обликом вызывать у людей доверие, соответствовать лозунгу «служить и защищать». А у этих двоих на лбу написано: «надуть и обобрать». Нет, молодые сотрудники Криминально-аналитического центра МВД Николасу решительно не нравились.

— Я, кажется, знаю, зачем вы Игорю понадобились, — сказал Сивуха. — Он тоже очень высокого мнения о ваших способностях. Сам мне это говорил, когда вы первый ребус расщелкали. Посоветоваться желает, не иначе. Но чего желает этот идиот, неважно. Главное, чтобы он на вас вышел.

Фандорин кашлянул.

— Даже если он хочет меня убить?

— Хотел бы — убил бы. — Аркадий Сергеевич пожал плечами. — Зачем звонить-то? Чтоб вы насторожились?

Хорошо бы он оказался прав…

— Что я должен делать?

Мурзилка почесал переносицу.

— Вы что бы сейчас делали, если бы не эта заморочка?

Посмотрев на часы, Ника сказал:

— Дочку бы из театрального кружка поехал забирать. У нее сегодня генеральная репетиция.

— Вот и езжайте. Живите в обычном режиме.

— А если он меня перехватит, когда со мной будет ребенок? Я не стану рисковать дочерью!

Фантомас полуобнял его за плечо:

— На кой ему ваша дочь, сэр? Это во-первых. Во-вторых, мы с Мурзиком все время будем у вас на хвосте. Ну а в-третьих, что вам теперь, под кровать залезть и не вылезать оттуда? Мы же не знаем, когда и как он на вас выйдет. Скорей всего просто звякнет на мобильник.

И Фантомас не ошибся.

Звонок раздался, когда Николас вез Гелю домой.

Как раз перед этим дочка, не пожелавшая ничего рассказывать о репетиции и всю дорогу напряженно о чем-то думавшая, вдруг заговорила:

— Пап, я хочу спросить очень-очень важный вопрос.

Ему тоже было не до разговоров. Молчал, часто посматривал в зеркальце. Ничего необычного не приметил. Зеленый «пассат» оборотней то мелькал сзади, в потоке машин, то исчезал, то появлялся опять.

— Задать, — поправил Ника. — «Спросить вопрос» — это не по-русски.