ф р финал

— Такое дело, господин городской: сдается мне, вы с важной мыслью приехали. Я никакой не провидец и не знаткой, немножко

только умею того, что далеко не все могут, однако ж житейской сметкой немножко наделен, грех жаловаться на тугодумие и нехватку сообразительности. Сразу подумал: не пустились же вы в далекий путь из-за того лишь, чтобы свежей рыбки отпробовать и на красоты наши поглядеть? Вы ж не барин какой, чтоб по пустякам время и денежку тратить. И чем дальше, тем явственнее делается: гложет вас что-то... Как на иголках сидите... Не хотите выложить, что у вас на душе? Глядишь, и мы, Темные, чем поможем, люди завсегда друг другу помогать должны, на том мир держится, и святые именем Создателя тому учили...

Несказанное облегчение овладело Тариком, и он тихо заговорил. Рассказал о том, как с некоторых пор тоже стал видеть в небе цветки баралейника, о том, как новая соседка оказалась ведьмой, обо всем скверном, что приключилось на улице Серебряного Волка, о ковене, о «Трактате о нечистой силе», о перемирии, которое вскоре истечет — и неизвестно, чего тогда ждать, о том, как решил приехать сюда в надежде отыскать что-то, что сможет помочь. Когда выложил все, что считал нужным (умолчав о том, что не имело прямого отношения к делу), ощутил невероятную легкость, словно после долгого пути с тяжелым грузом на плечах смог его сбросить.

И с нешуточной надеждой уставился на рыбаря. Тот вновь набил трубочку, разжег и, затягиваясь гораздо реже, чем в первый раз, о чем-то принялся сосредоточенно размышлять, морща лоб и хмуря светлые брови. Понемногу его лицо стало не таким озабоченным, и у Тарика окрепла надежда. Наконец рыбарь с видом человека, принявшего некое решение, протянул:

— Вот, значит, как у вас обстоит, то-то и баралейник в небе маячит...

— Так и обстоит, — со вздохом сказал Тарик. — Давненько такого на нашей улице не случалось, и вдруг... как снег с летнего неба! И придется с ними драться всерьез, это не только улицу затронуло, но и меня и моих друзей, так что хочешь не хочешь, а придется...

— И помощи ждать неоткуда?

— Неоткуда, — признался Тарик. — Именно потому, что давно такого не случалось, взрослые не поверят. А Гончих Создателя, про которых я вам только что рассказывал, неизвестно где и искать. Или вы...

— Понятия не имею, — пожал плечами рыбарь. — Старики рассказывали, что и в самом деле была некогда такая королевская служба, ловчие по части нечистой силы, только ее давно уже нет...

— Есть, я точно знаю, — твердо сказал Тарик. — Еще несколько лет назад была. Я своими глазами видел, как принародно жгли черного колдуна, и они там были...

— Ну, старики тоже не все на свете знают... Доподлинно известно, что до сих пор есть такие охотники за нечистой силой, которые сами от себя стараются, вроде лесных охотников. Но когда они в наши места заходили — старики и не упомнят. У нас нечистой силы или ее слуг, считайте, и не водится. Ведьмы иногда объявляются... то есть не сами объявляются, сами-то они хоронятся, — знаткие разоблачают их. Это уж так заведено: в каждой деревне всегда есть свой знаткой. Может, потому и обходят нас стороной всякие, как вы их зовете, черные: знают, что мы шутить не будем. Как только выявят ведьму, старейшины поднимают народ, устраивают ведьме безошибочное испытание — бывают ведь и оговоры невинных по злобе, и сочетание совпадений, а вот испытание ошибки не дает...

— Что за испытание? — с любопытством спросил Тарик, никогда об этом не слышавший и не читавший.

— Само по себе дело простое: связывают руки и ноги крест-накрест и, обвязавши веревкой, бросают в воду — без разницы, в текучую или стоячую. Невиновная идет ко дну, как камень, и ее быстренько вытягивают, чтобы не захлебнулась. А ведьма или кол-довка поверху плавает, как сухая деревяшка. Ее тоже вытягивают и тут же кончают самосудом, не тревожа власти. Я однажды своими глазами видел, не у нас, а в Больших Судаках — это деревня у соседнего озера. В озеро ее и кинули, а она на воде держалась, будто пустая бутылка закупоренная, визжала страшно — понимала, что выдала себя и ей сейчас конец придет...

— Нам бы так... — с грустной завистью сказал Тарик.

В самом деле, славно было бы: на каждой улице есть свой знат-кой, и если он обнаружит ведьму или она сама себя чем-то выдаст, то Старейшины поднимают народ и устраивают безошибочное испытание...

— И про этот, как вы сказали, кувен...

— Ковен.

— Ага, про него я тоже слышал. Только у нас он зовется куклос. Всякие прислужники нечистой силы собираются в уединенном месте, причем не во всякие дни, и творят мерзостные шабаши. Только в наших краях куклос в последний раз собирался так давно, что и самые старые старики своими глазами не видели, одни разговоры ходят. Это испытание ведьмы я самолично зрил, и было это давненько, совсем мальчишкой был, торчок еще не вставал. Но помню все, как вчера...

— Одни разговоры... — горько повторил Тарик, начиная думать, что все труды пропали напрасно и никакой помощи он здесь не получит.