Фаберже для русской красавицы

– Нет. Но она очень симпатичная.

– А почему вы закалываете косу?

– Так удобнее.

– Не смущай даму, Джеймс! В современном пятимиллионном городе сложно ходить с косой и распущенными длинными волосами. Вот в те времена, когда твой прадед свою сиятельную задницу из нашего города уносил…

– Не надо про моего прадеда.

– Тогда объясняй Наташе ваши традиции.

– Понимаете, Наташа, я в очень сложной ситуации. У нашей семьи есть критерии подбора невест для молодых людей. Она должна быть титулованной…

– Никаких документов, подтверждающих титул, у Сони нет, – заявила я, представив, что скажет чопорная англичанка, мама Джеймса, и его тетушки, если узнают, что его потенциальная жена обнаженной плясала у шеста в ночном клубе, а ее маме и отчиму в сумасшедшем доме проставляют прогулы.

– Я знаю, что в вашей стране документы – не проблема, – заметил Джеймс с английской невозмутимостью. Они с Андреем обменялись многозначительными взглядами.

Я кашлянула.

– Не подумайте ничего плохого, Наташа, – продолжал Блэк.

– Это в нем говорит русская кровь, – хмыкнул Андрей.

– Да, в нашем роду оказалось немало авантюристов, – с мечтательностью в голосе сказал Джеймс. – Мои родственники и пиратские клады на островах Карибского моря искали, и следы инопланетян, и на снежного человека охотились. Мама всегда говорила, что это русская кровь… Все верно. Но тем не менее, несмотря на все похождения, наши мужчины всегда женились на титулованных особах. Для моих родственников будет достаточно, если девушка окажется потомком русской императорской семьи, пусть и происходит от отпрыска, появившегося на свет незаконнорожденным. Я уже тут присмотрелся ко всем, к кому было только можно…

– А вы хотите обязательно русскую? – уточнила я.

– Да, мне нравятся русские женщины и не нравятся англичанки. А мне пора жениться. Мне уже тридцать шесть лет, и мама хочет увидеть наследников.

«Бедной Соне только не хватало английской свекрови голубых кровей в дополнение к собственной свихнувшейся мамаше», – подумала я. Правда, встреча с Джеймсом может стать поворотным пунктом в ее судьбе… Не нужно беспокоиться о будущей работе и возвращении в стриптиз после пластической операции на боку… И в Англии молодые люди обычно не проживают совместно с родителями. Да и у Джеймса, наверное, не хрущевка и даже не «сталинка».

– Молодые люди, а почему вы сами не на заседании? – спросила я. – Игнорируете?

– А вы всегда присутствовали на комсомольских собраниях? – ухмыльнулся Андрей.

– Тогда зачем вы вообще сюда пришли? – ответила я вопросом на вопрос.

– Пообщаться. Друг с другом, например. А потом мы, как выяснилось, оба всегда любили цирк.

– Заседания ваших членов очень его напоминают, – кивнул Джеймс. – Мы обычно присутствуем вначале, выясняем, о чем пойдет речь, потом удаляемся по-английски, затем возвращаемся… Вам, наверное, тоже будет интересно зайти на последнюю часть и посмотреть на потомков царской семьи, собравшихся вместе?

Я кивнула. Тем временем мы вошли в довольно большой зал, где Андрей быстро нашарил на стене выключатель и включил свет.

В первое мгновение я опешила. Прямо напротив входа стоял мольберт с приколотым к нему кнопками шедевром а-ля «Черный квадрат» Малевича, правда, с какими-то белыми письменами по всей поверхности. От двери я не могла рассмотреть, на каком языке сделана надпись.

– Экспонаты из английской коллекции? – уточнила я, когда смогла говорить. – Николай Второй это отправлял в Англию перед революцией?

– Нет, Наташа, – невозмутимо пояснил Андрей. – Здесь собраны работы членов Общества потомков. Среди них есть художники, поэты, писатели, но большинство – непризнанные. Их не выставляют в галереях, не печатают в газетах и журналах. Поэтому они решили выставляться сами, у себя. Здесь много интересного.

Мужчины предложили мне подойти поближе к «Малевичу». Я увидела, что текст на черном квадрате написан по-русски и представляет собой нечто революционное, причем про Кронштадт. Я моргнула, потом вежливо попросила дальних царских родственников объяснить мне суть произведения.

– Это творение создано потомком Николая Второго и некой поэтессы, в роду которой также имелись и художники. Он уверен, что ему передались все таланты предков. Он пишет белым стихом, причем считает, что белые стихи должны быть такими и визуально. А лучше всего белый шрифт смотрится на черном фоне. И вот – результат перед вами.

После некоторого периода молчаливого созерцания я уточнила, живопись передо мной или литература. Господа затруднились ответить. Я поинтересовалась, что по этому поводу говорит сам автор. Оказалось, что он считает себя первооткрывателем жанра.

– А просто писатели у вас есть? – поинтересовалась я тогда. – Без примеси живописи?

В Обществе состоял один господин, писавший, по его собственному определению, зооэротические произведения.

– Это с кошечками и собачками? – уточнила я.

– Нет, – покачал головой Андрей. – Самый известный его роман посвящен любви палочки Коха и бледной спирохеты.

Я моргнула, потом уточнила:

– Они – лесбиянки?