Фабиан Риск

– Получается, она просто сидела? Причина смерти установлена?

– Остановка сердца. Только что Коса зачитал по телефону предварительное заключение. Похоже, ее сосуды были забиты больше, чем старая кофеварка.

– Значит, это не убийство?

– Нет. Я просто хотела, чтобы ты узнал это до того, как напишут в газетах. Мы ведь знаем, как они все вывернут. Пикантная деталь: у нее на коленях лежала развернутая «Квельспостен», сегодняшний номер.

– А какой разворот?

– Тот, где спрашивают, как могли допустить такое.

Фабиан точно знал, о каком развороте идет речь. Заголовок гласил:

УЧИТЕЛЬ, КОТОРЫЙ ЗАКРЫВАЛ ГЛАЗА

В статье рассказывалось о том, как Клаеса Мельвика систематически третировали Йорген и Гленн и как никто ничего не делал. Даже взрослым было наплевать. В связи с этим ставился вопрос, почему Моника Крусеншерна не забила тревогу. Она наверняка предполагала, что в классе не все в порядке. Фабиан сочувствовал ей. Наверняка ей было ужасно читать обвинения, содержащиеся в статье, и они, несомненно, явились косвенной причиной ее смерти.

– О’кей. Спасибо, что позвонила.

– Не за что. До встречи, донжуан.

29

Он слишком поздно понял, что недооценивал Фабиана Риска. Инцидента в саду Гленна, который задержал его на сутки, было достаточно, чтобы Риск нашел в Дании машину. Он уже буквально сломал себе голову, но по-прежнему не имел ни малейшего представления о том, как это вышло. К тому же Риск открутил заднее колесо, что явилось полной неожиданностью. Риск оказался гораздо большей угрозой, чем он когда-либо мог предположить, и, хоть и в самой глубине души, он был вынужден признать, что это произвело на него впечатление.

Ему не удалось осуществить задуманное – он не перегнал машину. Ему пришлось сдаться, бросить ее и сбежать. Теперь ее конфисковала датская полиция, что само по себе лучше, чем если бы она оказалась у шведов. Датчане не найдут ничего особо интересного. Только непонятно, сколько она у них пробудет.

Он всерьез подумывал о том, чтобы все бросить и прямо сейчас сесть на катер, который, полностью заправленный и с запасами продовольствия, ждал его на причале в Роо. Но он решил изучить возможность частично изменить план. Пока что это стоило ему целых суток задержки. Но выбора у него не было. Альтернатива – все бросить – представлялась ему настолько большим поражением, что не было никакой уверенности в том, что он сможет с этим жить.

По первоначальному плану Риску отводилась всего лишь маленькая второстепенная роль, почти что статиста. Еще один в ряду. Но когда выяснилось, что Фабиан переедет сюда со своей семьей, он отвел ему немного более активную роль. Но все пошло не так, и он занял гораздо больше пространства, чем ему первоначально предназначалось. Риска надо проконтролировать и поставить на место, пока все не сошло с рельсов. Пока он точно не знал, как это сделать. Но когда-то ему уже удавалось превращать недостатки в достоинства, и поэтому не было оснований сомневаться, что и в этот раз все получится.

Последние часы масть шла ему. Его моноспектакль в роли датского журналиста превзошел все ожидания. Более того: теперь все переключили внимание на Риска, что затруднит и наверняка замедлит ход полицейского расследования. К тому же датчане подставили подножку и самим себе, и шведам, что надо принять с благодарностью. И в довершение всего, только что перед ним мелькнула фарами машина, освобождая парковочное место прямо перед таунхаусом Риска.

Он прикрепил маленькую веб-камеру на присоске к внутренней стороне бокового стекла, привинтил антенну и присоединил источник тока к кабелю, который протянул от автомобильной батареи. Включил камеру так, что диод замигал как автомобильная сигнализация. Секунд через десять в мобильном появилось изображение, и он смог направить камеру на вход в дом Риска и настроить резкость.

Он вышел из взятой напрокат машины и запер ее, все время не снимая перчаток. Эту ошибку он не собирается повторять. Он пошел налево по тротуару и, насчитав четыре входа, свернул за угол направо на улицу Броммагатан. Сразу же за освещенными витринами агентства недвижимости, где рекламировались дома, доступные только переехавшим сюда столичным жителям, он свернул направо на покрытую гравием дорожку и пошел дальше мимо нескольких мусорных контейнеров и таблички «Вход только для резидентов».

С задней стороны таунхаусов теснились маленькие сады, один вычурнее другого. Он дошел до дома Риска, отметив, что предыдущие хозяева предпочли вообще не иметь сада. Перелез через полусгнившую ограду и спрятался за сараем. Отсюда можно смотреть прямо в дом.

Веки у Фабиана были свинцовыми. И все же он не мог заснуть. Мысли никак не давали ему покоя, и он не мог отделаться от ощущения, что все, что он предпринимает, идет прахом и вот-вот рухнет.