Фабий Байл. Живодер

Странно, но Абаддон никогда не спрашивал мнения Скалагрима по этому поводу.

Призрачная кость вокруг приобрела более шероховатую текстуру. Стала грубее, толще. Крепче. Корни первоначального посева теперь набрали жирок на том, чем питалась кость. Душами, видимо. Даже сейчас Скалагрим не был уверен.

Он слышал музыку или, скорее, что-то, что должно было быть музыкой, — и подумал, что, может быть, Рамос со своим хором еще здесь. Он хотел было спросить Саккару, но вопрос замер у него на устах, когда они подошли к просторному, похожему на атриум залу. Лучи света падали из невидимых шахт где-то высоко наверху, помогая утопленным в стенах люменам освещать помещение. Зал был одновременно знакомым и чужим.

Помещение напоминало лабораториум Фабия на Велиале IV, но попросторнее. Такие же видавшие виды питательные баки и емкости с образцами стояли в специально сделанных нишах. Оборудование валялось на полу, висело на стенах и стояло наполовину собранным на смотровых столах. На стенах были приколоты торопливые зарисовки органов и замещающих конечностей, а гололитические изображения тел в разрезе висели над проекторами, расставленными, казалось, наугад. С верхних стен на мясницких крюках свисали разъятые тела, а кровь стекала в ржавые корыта для последующего использования. Вдоль нижней части стен громоздились банки с органами, а в воздухе разносился аритмичный стук сотен сердец.

Повсюду сновали мутанты — ничтожные создания в лохмотьях, оставшихся, видимо, от медицинских халатов, спешащие по различным поручениям и тайком жующие выброшенные обрезки. У некоторых на уродливых телах виднелись свежие следы пересадки плоти или перестройки костей. У других — недавно присоединенные аугметические конечности для компенсации физических недостатков. Когда два космодесантника вошли в зал, все создания разом подняли головы. Тут до Скалагрима дошло, что у каждого мутанта вместо одного глаза вставлен пиктер. Создания пронзительно пошептались между собой и заспешили в дальний конец зала.

Там, в центре неровного пентакля из смотровых столов, стоял Фабий Байл во всём своем великолепии. Он склонился над одним из столов, с головой уйдя в работу. На каждом столе громоздилась корчащаяся груда мяса. Скалагрим решил, что это какая-то новая форма боевого мутанта. Но тут одно из созданий застонало, и его плоть разошлась, исторгнув кишащую лавину змеевидных ресничек, увенчанных крохотными злобными лицами.

— Красиво, да? — буркнул Саккара. — Энтропия во плоти. — Он погладил одну из ресничек, вызвав звонкое мурчание. — Глянь вон туда. Видишь, какие они растут? — Он указал на мускулистую руку, чья плоть кривилась демоническими лицами, изрыгающими безмолвные непотребства.

— Что это? — спросил Скалагрим в отвращении от увиденного. — Что ты творишь?

— Я создаю чудовищ, — ответил Фабий, не оборачиваясь. — Разве не для этого магистр войны прислал тебя, Скалагрим? Он хочет получить то, что я ему должен, даже при том, что сам он не выполнил свою часть сделки, пока не стало слишком поздно, чтобы она принесла мне хоть какую-то пользу. — Он прервался, и груда мяса на смотровом столе перед ним жалобно застонала. — Как там, кстати, Эзекиль? Уже ощутил всю тяжесть своей великой цели?

Скалагрим выдавил из себя смешок.

— Можно сказать и так. Начать с того, что никогда еще он не был так задерган, а общение с демонами не способствует здравомыслию. — Он бросил косой взгляд на Саккару: — Я намекаю.

— Да сколько угодно, — не обиделся тот.

Фабий повернулся. Медицинский фартук, перчатки, лезвия хирургеона — все было обильно испачкано кровью и ихором. Он вытянул руки, и один из мутантов поспешил вперед с металлическим тазом, полным терпкой жидкости. Обмывая руки, Фабий окинул Скалагрима оценивающим взглядом. — Наслышан о Кадии. Он наконец-то расколол этот орех, да? И сколько всего на это ушло веков-то?

— На некоторые задачи нужно много времени.

— И обходятся они дороже. — Фабий улыбнулся. — Полагаю, ему нужны солдаты посильнее взамен тех, что он потерял. Так?

— Среди прочего. — Скалагрим огляделся. — Это место выглядит довольно впечатляюще — я ожидал увидеть что-нибудь вроде норы в земле.

— Оказалось, что в данный момент я мало нуждаюсь в пространстве. Заниматься с учениками не надо. А та работа, которой я занимаюсь — это все ремесло. Ни о каком искусстве не идет и речи.

— Не нам судить о прихотях богов, — благочестиво пропел Саккара.

Фабий глянул на него и буркнул:

— Скажи лучше, что это пустая трата времени.

— И ни одного пробирочника, — заметил Скалагрим. — Что стряслось со всеми мелкими бестиями?

Фабий не ответил. Он повернулся к другому столу.

— Эзекилю придется встать в очередь наравне с остальными. У меня сейчас клиентов столько, что толком не сосчитать.