Фабрика №22

Я видел, что Ленни всё ещё напрягается от моих расспросов. Но на рынке рабов я вёл себя невозмутимо и первую проверку прошёл. Я понимал, что он не станет меня знакомить со своей командой, пока не будет полностью во мне уверен. Мне нужно было вывести его на откровенный разговор.

– Отвезти, привезти, проконтролировать? Это и есть вся наша работа? Легче легкого! – сказал я.

– Нет, Брайан. Иногда мы делаем грязную работу, – ответил он.

– Посвятишь?

– Пока нет.

– Всё боишься спугнуть? Думаешь я испугаюсь и убегу?

– Знаю, что не испугаешься. Ты никогда не убегал.

– Тогда чего?

– Брайан, я тебя запомнил не только как смелого человека. Ты ведь ещё и за правду боролся.

– Когда это?

– Всегда, – усмехнулся Шпала. – Мы на тебя всегда как на блаженного смотрели. Ты и бешеным становился, когда видел какое-нибудь дерьмо.

– Что-то ты гонишь уже.

– Говорю, как есть. Помнишь Диану? Рыжая девчонка, моя соседка, – спросил Ленни.

– Дианка-мандаринка? Конечно, помню. Жирная, рыжая девка из твоего подъезда. Её пол квартала перетрахало. Хотя она всегда говорила, что это она нас всех перетрахала, а не мы её. Чего спросил?

Шпала улыбнулся и свернул на шоссе, что вело к городу.

– Ты помнишь за что её выгнали из нашей школы? – спросил Ленни.

– Да брось, все это помнят, – махнул я рукой.

– Ну расскажи, мне интересно сейчас от тебя послушать, – произнес он.

– Мамаша её работала на химическом предприятии, который закрыли после кирпичного завода. Она стащила у неё кислоту и в школе облила меня. Хорошо я успел рукой своё лицо закрыть. Теперь у меня на предплечье пятно и дряхлая кожа как у престарелого деда. До сих пор помню этот жженый запах, – закончил я свой рассказ.

– Ну ты ведь не всё рассказал? – заметил Шпала.

– К чему ты клонишь? – спросил я.

– Ты не сказал, почему так произошло. Она ведь мстила тебе.

– Ну, наверное. Откуда я знаю, что там было в голове у этой жирной шалавы?

– Зато я знаю. Да и все тогда знали.

– Чего ты знаешь?

– То, что она безумно любила тебя. У неё вся комната была обвешана сердечками с твоим именем.

– Хрень собачья.

– Это правда, Брайан. И тебе все об этом говорили.

– Ну и что с того?

– А то что ты с ней даже не переспал.

– Я?! Да я бы и не против, если бы она справку от гинеколога мне принесла.

Шпала вновь хитро заулыбался.

– Ну и чего ты скалишься?

– Блаженный Брайан Ривз…

– Да пошёл ты, Ленни!

– Мы все тогда знали, все видели, как ты щупал её за задницу и совал ей свой язык в рот.

– Это было на твой день рождения! Мы нажрались в сраку! И да я сунул ей свой язык, о чём до сих пор жалею! Но я не стал совать свой член туда, где побывало пол квартала!

– Ещё неизвестно, где больше побывало…

– Заткнись, Шпала!

Шпала громко засмеялся.

– Вот он, бешеный Брайан!

– Заткнись! – злился я и терял над собой контроль.

– Ладно-ладно, успокойся! Выключай режим Халка, не забывай кто я теперь для тебя.

– Иди ты на хрен, – отвернулся я, уставившись в окно.

– Я к чему всё это начал…

– Чтобы позлить меня. За Шпалу обиделся.

– Нет, Брайан, мы говорили о том, что ты правдаруб. И у того случая, с Дианой, были последствия. Ведь когда она потащила тебя в кровать, ты свинтил.

– И что?

– А она плакала. Мы все это видели. И потом её впервые изнасиловал Гарольд. Помнишь, Гарольда?

– Помню. Тот ещё отморозок. Сторчался он, в итоге.

– Да, героинщик. Мы тогда все пошли на улицу, чтобы не слышать её истерик. А Гарольд отключился на столе. Он услышал её вой и пошел к ней. Пытался успокоить, а потом стал раздевать. И в тот день она впервые не дала. Вернее, попыталась.

– Мне рассказали об этом утром…

– Да. Но тем вечером, когда мы пришли и увидели, что Гарольд избил Дианку-мандаринку в кровь, а после жестко отымел, мы тоже хотели его проучить.

– У вас не получилось, он порезал кого-то, – сказал я.

– Порезал слегка и ушёл, – добавил Шпала. – Дианке дали выпить и отправили домой.

– Да, так мне и рассказали. Но к чему ты все это вспомнил?

Шпала проехал через весь город и свернул на плохую дорогу, что вела к нашему району.

– Что ты сделал с Гарольдом? – спросил меня Ленни и внимательно на меня посмотрел.

– Отстань, Ленни, – отмахнулся я.

– Брось, сейчас ведь можно об этом рассказать. Сколько лет прошло. И мы в одной команде. Расскажи.

– Вы ведь сами обо всём знали, ещё тогда. Чего об этом сейчас спрашивать?

– Мы только знали, что он приполз на коленях к Диане. И колотил ей в дверь всю ночь, добиваясь прощения. А утром его нашли холодным, в героиновой луже.

Я молчал. Мы приехали к серому квадрату, нам открыли ворота, мы заехали внутрь и остановились.

– Ты ведь потом с ножевым в больнице лежал три недели. Что ты сделал с ним, Брайан?

– Теперь это не важно, – ответил я, смотря в окно.

– Для тебя не важно. Но это было важно для Дианы. Ты стал её рыцарем справедливости.

– Иди ты в жопу!

– Она после этого перестала быть шлюхой для всех! Девчонка разрисовала всю стену ради тебя! Но ты так и не поддался… И Диана решила отомстить.

– Да и хрен с ней, – ответил я. – Может она ещё девственность ради меня вернула? Мы идём или что? К чему вся эта ностальгия? Что было, то прошло.