Фабрика героев

— Но, пупсик, если ты и дальше станешь так поступать, то скоро на кладбище появится могилка с твоим именем, — совершенно серьёзно сказала Бестия, крепко сжав моё предплечье и взглянув большими глазами. — Тебе надо думать о последствиях получаемых заданий. Не все они стоят той репутации и награды, которую ты получишь, если выполнишь их. Иногда лучше отказаться. И пусть даже это повлечёт падение репутации. Ничего страшного в этом нет. Потерю репы можно легко наверстать, а вот жизнь… Ну ты меня понял?

— Ага, — кивнул я головой, чувствуя, как в серую от грязи кожу впиваются её острые коготки. — А почему ты так переживаешь за меня?

— Ты мне понравился, лапуля, — улыбнулась она и ещё сильнее сжала пальцы.

— Мля, больно же! — выдохнул я, негодующе глянув на неё и чуть не подавившись последним кусочком мяса.

— Я Бестия, — ещё шире улыбнулась героиня, увлекая меня в мрачный подвал, где стены сочились влагой, а на потолке рос сизый мох, да и пахло здесь соответствующе.

— Надеюсь, ты не хочешь меня сожрать? — заволновался я, косясь на лампочку, которая то горела, а то — нет, из-за чего создавалась атмосфера фильмов ужасов.

— Посмотрим, — ответила мне девушка и захохотала, запрокинув голову.

Её весёлый смех отразился от кирпичных стен и унёсся куда-то вдаль. Но вдруг она прекратила хохотать и толкнула рукой побитую ржавчиной дверь. За ней обнаружилось обширное помещение, заставленное клетками с животными и птицами. На некоторых клетках висели листы формата А-4, где от руки было написано «Арахна». Хм, забавно, уж не тренируется ли героиня на этих милых зверюшках, впрыскивая в них яд? Вполне возможно.

Я отвёл взгляд от клеток и стал в общих чертах рассматривать помещение. Оно оказалось обклеено различными плакатами медицинской тематики, а возле дальней стены обнаружились пять железных шкафов с полками. На них боком стояли пухлые пластиковые папки и книги, а на самом видном месте красовался большой анатомический атлас. Он был хорошо виден в ярком свете ртутных ламп, прикреплённых к потолку.

Кроме всего этого, я увидел хирургические инструменты. Они лежали на блестящем стальном столе рядом с пилой и настольной лампой. А вон там, в стене слева, имелась чугунная дверца с небольшим оконцем из толстого жаростойкого стекла. Сквозь него были видны языки пламени. Вероятно, там расположилась печь.

Ну и центральным персонажем этого помещения был лысый сутулый человек в белом медицинском халате, который висел на нём точно на вешалке. Мужчина стоял к нам спиной и что-то записывал в журнал, лежащий на старинной тумбочке из красного дерева, а когда он услышал шум, то обернулся.

Я ахнул, увидев его физиономию, а потом потрясённо выдохнул, выпучив глаза:

— Твою мать! Какие же ГМО ты жрал, что тебя так перекорёжило?!

— Это всё сила, — вполне понятно прострекотал гибрид человека и насекомого.

Мне, конечно же, сразу стало ясно по голосу, что он и был тем самым вторым козлом, который избивал меня в первую ночь, но ничего предъявлять я ему не стал, а просто молча начал изучать его.

Первым делом я отметил, что у профессора только лицо было с чертами насекомого, а вот всё остальное — людское. И, естественно, что меня в основном заинтересовала его физиономия. Она имела ротовое отверстие, обрамленное щупиками и жвалами, а на месте носа у него расположились две ямки и короткие волоски. И ещё у профессора были десятисантиметровые антенны, растущие изо лба чуть выше тех точек, где у обычного человека должны находиться брови. А также у Айзермана оказались большие фасеточные глаза, которые мне уже приходилось лицезреть. Кажись, не всё то, что мне привиделось во время блужданий моего разума между явью и фантазиями, является бредом. Наверное, в моём сознании частично отложился тот момент, когда профессор в прошлый раз восстанавливал моё тело, перенёсшее несколько дней истязаний.

Между тем Бестия пропела, глянув на электронные настенные часы:

— Мальчики, мне пора.

И после своих слов она выпорхнула из комнаты, оставив нас наедине. Я тотчас недружелюбно посмотрел на профессора. Он не вызывал у меня такого жгучего желания свернуть ему шею, как Пушкин или Красавчик, поэтому я даже не стал оскорблять его, а просто молча показал искалеченные пальцы. Тот кивнул и указал мне рукой на стул, придвинутый к столу. Я уселся на него, глубоко вдохнул местный воздух, пахнущий таблетками и зверьми, а затем принялся наблюдать за героем. Тот в эту секунду взял клетку с серой крысой и поставил её передо мной.

Я насмешливо проговорил, кривя губы:

— Нет, спасибо. Я не настолько голоден.

— Смешно, — проронил Айзерман с каменным выражением лица.