Фабрика героев

Я устало выдохнул, засунул уже ненужную каску в рюкзак и на заплетающихся ногах поплёлся к цели, поглядывая на небо. Там солнце уже почти скрылось за горизонтом. Мда, насыщенный сегодня выдался денёк. Но самое сложное уже позади… или нет?

Когда я стал приближаться к деревне, то бабы, которые шастали возле реки, вдруг заверещали, увидев меня, и бросились к воротам, звонко крича:

— Зомби! Зомби!

— Это Евстрах вернулся с того света! — кто-то «узнал» меня.

— Точно он! — вторил женщине другой испуганный голос. — Он, небось, за женой своей блудницей вернулся! Ох, бегите бабоньки! Он и нас не пожалеет.

— Да… стойте… — просипел я пересохшим ртом и зашёлся в сухом кашле.

— Он ещё и рычит! Быстрее! Быстрее! Мужиков зовите!

Тут из ворот деревни выскочил десяток крепких парней с рогатинами. Видимо, они услышали женские крики и теперь явились, чтобы защитить своих ненаглядных. Ребята сразу увидели меня и решительно двинулись навстречу, а бабы нырнули за их спины, где и остановились, принявшись с любопытством наблюдать за тем, что произойдёт дальше.

Я же ринулся к реке, где стал торопливо отмывать рожу от крови и грязи. На это у меня ушло секунд тридцать, а затем я предстал перед деревенскими с чистой физиономией. Те резко остановились, поняв, что я не зомби, а потом один из них удивлённо промычал, глядя на меня добрыми голубыми глазами:

— Так это же герой. Тот самый, что Клавкиного ребёнка спас.

— Добрался-таки малец? — прохрипел я, усевшись на пятую точку.

— Угу, — сказал всё тот же парень, опустив рогатину. — Почёт тебе и хвала за твой подвиг.

Я тотчас ощутил мягкое поглаживание по голове, после чего свесил ноги в холодную воду и попросил:

— Слушай, любезный, сгоняй за моей наградой к этой самой Клавке.

— Будет исполнено, — радостно отчеканил тот и стремглав поскакал в деревню.

Оставшиеся ребята окружили меня и стали выспрашивать детали моих приключений. Ну я и рассказал им почти всё так, как и было, лишь утаив то, что Клава сознательно отправила меня к человековолкам, которых здесь, по словам парней, называют волколаками.

Деревенские восторженно слушали меня, чем вызвали очередное повышение моей репутация. Тут уж я стал немного привирать, чтобы поднять репу ещё немного, но та не росла, несмотря на то, что крестьяне охотно верили в мою небольшую ложь. Кажется, на враньё здесь далеко не уедешь. Нужны реальные подвиги. Тогда я перестал приукрашивать и начал молча слушать похвалы. А вскоре вернулся мой голубоглазый посыльный с небольшим пузырьком, наполненным чем-то зелёным. Я тотчас почувствовал очередное повышение репутации. Видимо, Клавка зауважала меня. Дальше я откупорил склянку и влил содержимое в глотку. По телу мигом пробежала волна жара, сменившаяся теплом в груди. Похоже, что зелье сработало как надо. Я быстро проверил интерфейс. Да, текущий уровень поднялся на два пункта.

Теперь можно и на фабрику топать, ведь герои уже давно покинули деревню, выполнив задания. Ну, значит, и мне здесь больше делать нечего. Я встал, со всеми попрощался и поплёлся восвояси. Сначала преодолел мост, а затем потопал по дороге, загребая берцами пыль и шатаясь от слабости.

Всё же путь до фабрики не занял у меня много времени. Я в сумерках добрался до неё, разглядывая потухшим взглядом трёхэтажное здание из красного кирпича с двухскатной крышей, окружённой парапетом. На крыше был установлен пулемёт, антенна и мощный прожектор. Вот в его-то луч я и попал, оказавшись метрах в ста от фабрики.

— Свои! — заорал я, прикрыв глаза ладонью.

Человек на крыше поверил и отвёл луч в сторону. Я потопал дальше и через некоторое время подошёл к воротам, где дёрнул левую створку на себя, но та не поддалась. Тогда я принялся колотить кулаком по толстому железу ворот. И буквально через десяток секунд открылось маленькое окошко, явив моему взору донельзя смазливое мужское лицо, обрамленное длинными чёрными волосами. Впрочем, они не скрывали мочки ушей. Это позволило мне увидеть небольшие серебряные серёжки с рубинами. Камни красиво переливались в лучах эклектической лампочки, подвешенной к потолку.

Незнакомец расплылся в белозубой улыбке, покровительственно глядя на меня большими чёрными глазами, подведёнными тушью, а затем пропел знакомым голосом, раздувая ноздри точёного носа:

— А я так и думал, что ты справишься!

— Ты! — опешил я, узнав по голосу своего мучителя.

— Я, — радостно выдохнул тот, улыбнувшись ещё шире.

— На, мразь! — зло бросил я и через окошко огрел его обухом топора.

— Мой зуб! — отшатнувшись, истошно заорал гомик, зажав хлещущую изо рта кровь, которая стала стекать по его ладони в рукав старинной мужской белой сорочки с кружевами.

— И мы даже не в расчёте, — мрачно протянул я, яростно глядя на пострадавшего героя.

На нём, помимо сорочки, оказался напялена красная атласная жилетка, узкие клетчатые брюки и высокие сапоги из тонкой кожи. Вот ведь херов модник. Он смотрелся ещё нелепее, чем Пушкин в своей кольчуге, но я не удивлюсь, если вдруг окажется, что хотя бы одна из его шмоток очень необычная вещь.