Фабрика гроз

— Да там везде уже Хоботов имеется! Синий это первый придумал. На входе висит плакат с сияющей рожей Хоботова, а внизу: «Михаил Борисович, добро пожаловать!» А с другой стороны — наш Стольников, весь какой-то перекособоченный, сутулый, вроде бы покидающий свой губернаторский кабинет. И подпись «Стольников, выход тут!»

— Нужно содрать немедленно! — ахнула Леденцова.

— Не отдирается! Синий велел эти плакатики на каком-то суперклее приклеить, так что их можно оторвать только вместе с краской. Я тут попробовал, так мне продавщица чуть морду не набила, да еще наорала: «Чего ты нам дверь портишь?!»

— Ну и что теперь делать? — спросил Никитин.

Ивар пожал плечами.

— Ничего. До прекращения агитации осталось три дня. За три дня мы даже объехать все магазины не успеем. С сельчанами будем действовать по старому плану: просто заманим их на выборы с помощью дешевой водки, а там они так и так проголосуют за Стольникова. Рейтинги показывают, что деревня почти на 76 процентов наша. В общем, ладно, пошли работать. Только по пути надо заглянуть на рынок.

— Зачем? — удивилась Леденцова. — Ты что, не наелся?

— Скоро узнаешь, — многообещающе отозвался Ивар.

* * *

Он действительно купил на рынке килограмм картошки и кастрюлю и притащил все это в офис. Потом завернул к Миле и забрал у нее электроплитку.

Негативщики с удивлением наблюдали за его передвижениями. Самым странным оказалось то, что все собранное добро Ивар отнес не куда-нибудь, а прямо в кабинет к Вайпенгольду.

Первой не выдержала Леденцова.

— Ну и что все это значит? — спросила она, когда Ивар вернулся из отдела позитива.

Довольный, он опустился в кресло.

— Мы с Вайпенгольдом помирились, и в знак этого радостного события я дал нашему Мальчику-с-пальчик очень ценный совет: согласно народной мудрости, гвозди становятся в два раза крепче и не гнутся при забивании, если их в течение пяти часов варить в воде с разведенным крахмалом. Ну, или с картошкой. И все это можно делать только на электрической плитке. Газовая для этого не годится — там совершенно другой температурный режим. Так что Вайпенгольд сейчас делом занят.

Негативщики переглянулись, смутно предчувствуя потеху.

— Он что, и вправду принялся экспериментировать?! — первым захохотал Никитин.

Не ответив, Ивар дотянулся до телефона и набрал какой-то номер из справочника.

— Алло, девушка! — произнес он испуганным голосом. — Это психдиспансер? Приезжайте, пожалуйста, к нам! У нас тут один сотрудник совсем заработался: суп из гвоздей варит. Честное слово! С картошкой!

Через полчаса вся компания наблюдала в окно, как два дюжих санитара запихивали брыкающегося Вайпенгольда в «Скорую помощь». Вокруг машины толпились сотрудники штаба и потрясенно переговаривались. А свесившаяся с подоконника Леденцова уже вовсю рассказывала им, как прямо на ее глазах у бедняги поехала крыша.

Тем временем Никитин с помощью листа бумаги и фломастера изготовил новый плакатик и повесил его на стену:

«Потерялся Вайпенгольд. Порода — дворняжка. Окрас мутный. Сука. Нашедшему — царствие небесное».

* * *

В приемном покое психдиспансера было совсем мало народу. Только какая-то женщина во фланелевом халате разговаривала с посетительницей, да дремала за стойкой пожилая медсестра.

Кристина долго искала в списках больных Пчелкину Наталью, но обнаружила ее совсем не там, где ожидала: оказалось, что Наташа лежит в токсикологическом отделении.

Кристина отправила Софроныча на разведку:

— Спроси у медсестры, можно ли нам поговорить с Наташей? И вообще, в каком она состоянии?

Через несколько минут Софроныч вернулся с неутешительными известями: поговорить им никак не удастся, ибо вот уже три недели Наташа находится в состоянии полного ступора.

— Сидит на кровати и даже не шевелится, — развел руками Софроныч.

Кристина нахмурилась.

— Тогда нам надо пообщаться с зав отделением, — твердо сказала она. Черт, почему же они держат Наташу в токсикологии?!

— Может, она бензина нанюхалась? — предположил Софроныч.

Кристина направилась в сторону дежурной медсестры.

— Здравствуйте! Мы с телеканала «Фристайл». Мы могли бы поговорить с заведующим отделением?

* * *

Зав отделением, Петр Аркадьевич, оказался очень приятным старичком в старомодных металлических очках. Белая бородка и животик делали его похожим на Доктора Айболита.

Он принял Кристину весьма радушно.

— Очень хорошо, что вы заинтересовались этим случаем, — сказал он, когда она описала ему цель своего визита. — По правде говоря, я уже доложил обо всем случившемся в правоохранительные органы, мне обещали разобраться, да, видимо, так и не разобрались.

— А в чем дело? — сразу насторожилась Кристина.

— Пройдемте ко мне. Там и побеседуем.

В кабинете заведующего пахло лекарствами и старинным одеколоном.

— Ну, что вам сказать… — произнес он, искоса поглядывая на Софроныча, устанавливающего камеру на штатив. — У Наташи наблюдается случай острого отравления тетраэтилсвинцом. Собственно говоря, состояние, схожее с шизофренией, отсюда и вытекает.

— Острое отравление? — изумленно переспросила Кристина. — А что это за тетраэтил…?