Фабрика кроликов

– Дини спасла мать – вызвала, так сказать, огонь на себя. Но преподобный Ламаар зато запер сына в чулане, где хранился уголь, на всю ночь. В чулане мыши и сороконожки кишмя кишели. Любой другой ребенок на месте Дини свернулся бы калачиком и плакал, пока не уснул. Однако Дини решил, что старый негодяй на сей раз верх над ним не возьмет. Он подобрал кусок угля и нарисовал на стене… правильно, кролика. Кролика-пофигиста, кролика-победителя. Через много лет мой отец превратил грызуна в печатный станок, но в ту ночь маленький Дин Ламаар обошелся куском угля и щелястой стеной, чтобы добыть то, чего ему не хватало. А именно мужество.

Иг снова отхлебнул и смачно проглотил – видимо, выдерживал пресловутую паузу.

– Через несколько недель проповедник полез на крышу, чтобы укрепить расшатавшуюся черепицу. А был он, как обычно, пьян, и, если помните, с деревяшкой вместо ноги. Он потерял равновесие, упал с крыши и угодил прямо на железные грабли. Истек кровью буквально за пару минут.

– Ну и где же здесь про убийство? – спросил я.

– А кто, по-вашему, расшатал черепицу? А лестницу кто толкнул? А грабли поблизости положил зубцами кверху? Кто смотрел, как проповедник истекает кровью, и не позвал старших? – С каждым вопросом Иг все возвышал голос, так что ответ прозвучал на частоте пожарной сирены: – Мерзавец Дин Ламаар!

– Допустим. Ну а вы-то как узнали о так называемом убийстве, которое совершилось семьдесят лет назад?

– Клаус Лебрехт, оператор на «Ламаар студиоз» – причем оператор, что называется, от Бога, – был по совместительству лучшим другом Дини. Однажды вечером они с Дини, пребывая в скверном настроении, вздумали рассказывать о своем трудном детстве – у кого труднее. Лебрехт поклялся, что об отце Ламаара не узнает ни одна живая душа. Но что значит клятва в Голливуде? Лебрехт поделился с моим отцом. Мой отец хранил тайну даже после того, как Ламаар его вышвырнул. Он рассказал мне только накануне самоубийства.

– А вам не кажется, что ваша история уже больше смахивает на испорченный телефон? – спросил Фэлко.

– Конечно, это же настоящая голливудская сплетня. Они всегда такие.

– Даже если Дин Ламаар действительно убил своего отца, к нашему делу этот факт не относится, – сказал я. – Трех убийств с его помощью не раскрыть.

– Вы правы, – кивнул Иг. – Однако теперь вы, возможно, перестанете считать «Ламаар энтерпрайзис» невинной жертвой. Вывеска у них действительно невинная – кролики, мыши всякие и прочее зверье, – но на самом деле они со дня Сотворения были кучкой жестоких, бессердечных, безжалостных головорезов.

Иг поднял с пола книги.

– Вот, возьмите почитать. Перед вами две биографии покойного Дина Ламаара, великого сказочника, лучшего друга детей. Вот эта – авторизованная версия, ее можно купить в любом книжном магазине.

На обложке красовалось заглавие: «Дини – Принц Радости и Смеха» – и черно-белая фотография Дина Ламаара, сделанная, наверно, в пятидесятые годы. Ламаар был в лучшей своей форме – еще молодой и красивый, но уже обтесавшийся и набравшийся лоска. Просто на случай, если читатель не разглядел слово «Принц» в заглавии, художник пририсовал к голове Ламаара мультяшную корону.

– Эту бодягу состряпал один из Ламааровых лизоблюдов, – пояснил Иг. – А название Дини сам придумал, и фотографию тоже сам выбрал. Он хотел, чтобы его запомнили именно таким. Прекрасным Принцем. Добрым сказочником, благодаря которому мир стал намного лучше.

– А вторая книга? – спросил я.

– Она издана без согласия главного героя. Купить ее очень сложно. В ней Ламаар-человек и «Ламаар»-компания поданы под совершенно иным углом зрения. Возможно, она пригодится вам в расследовании.

Иг вручил мне книгу. Называлась она «Фабрика кроликов». На обложке художник-оформитель поместил ту же черно-белую фотографию Ламаара, только затонировал ее красным, а вместо короны пририсовал рожки. Преображение было впечатляющее. Ламаар буквально исходил злобой.

Я взглянул на фамилию автора. Некто Д. Тинкер.

– Мне бы хотелось побеседовать с мистером Тинкером, – сказал я. – Где его можно найти?

– Знаете, самое смешное, что книга была написана в 1991 году, однако ни до, ни после ни одна живая душа не видела этого самого Тинкера во плоти. Может, он и не человек вовсе.

– Все может быть. Кстати, по забавному совпадению, вашу собаку тоже зовут Тинкер.

Иг погладил свою любимицу.

– Вообще-то я назвал ее в честь главной улицы нашего города, улицы Лудильщиков. Тинкер у меня умница, но, уверяю вас, она никаких книг не писала.

– Кто бы «Фабрику кроликов» ни написал, он наверняка помог вам в деле против «Ламаар энтерпрайзис».

– Вашими бы устами да мед пить, – кокетливо вздохнул Иг.

– Что ж, мистер Иг, спасибо за содействие следствию, – произнес я, причем ничуть не лукавя. – Только один вопрос. Последний. У вас нет соображений насчет того, кто стоит за убийствами в «Ламаар»?