Фабрика кроликов

– Здесь вам не тропики, – усмехнулся Фэлко, протягивая мне темно-синий пуховик. – У нас всего тридцать пять градусов,[28] а ближе к горам, где живет Иг, и того холоднее.

На парковке стоял белый джип с красной надписью «Шериф» по борту. Едва расстояние между нами и двумя копами, дежурившими на парковке, перестало быть непреодолимым для луженой глотки Фэлко, как он заорал:

– Ребята, спасибо, что не вызвали для моей колымаги эвакуатор!

Один коп рассмеялся, второй скривился.

– Оба заядлые игроки в покер, – пояснил Фэлко, усаживаясь за руль. – Угадайте, Ломакс, у кого из них все никак не кончится черная полоса?

Мы ехали на север по Нью-Йоркскому хайвею. Листья на деревьях еще и не думали распускаться – более того, на ветках лежал свежевыпавший снег.

Фэлко было слегка за сорок, стаж его в полиции приближался к двадцати годам – к этому времени большинство полицейских начинают подумывать об увольнении и о более безопасных способах зарабатывать на жизнь. Однако меня не оставляло ощущение, что Фэлко – бессрочник. Ему явно нравилось быть копом, и всю дорогу он одолевал меня вопросами о том, каково это – работать в убойном отделе полиции Лос-Анджелеса.

– У нас не бывает громких дел с участием знаменитостей вроде Роберта Блейка или О-Джея,[29] – говорил Фэлко. – Все больше трупы с отрубленными руками, чтоб никакой идентификации по «пальчикам». Иногда мафия замешана, иногда наркодилеры. Впрочем, в наше время это одно и то же. Знаете, Майк, в чем между нами разница? Ваша работа заключается в установлении личности убийцы, а моя – в установлении личности трупа. Такая вот фигня.

– Ну, для меня установить личность убитого – как делать нечего, – рассмеялся я. – В Лос-Анджелесе что ни покойник, то звезда – их знают в лицо.

– Один вопрос насчет Ига, – развивал тему Фэлко. – Я понимаю, у него зуб на «Ламаар», но я с ним разговаривал. Он не похож на убийцу.

– О-Джей тоже с виду миляга. Не у каждого убийцы зверская рожа.

– О-Джей оказался невиновен, – заметил Фэлко.

– Черт, правильно. Постоянно забываю. В самолете я перечитал все, что у меня есть на Ига. Он не производит впечатления злодея. Жизнь поворачивалась к нему известным местом, причем не раз, однако за ним никакого криминала, а по вашим словам, Фэлко, и вовсе выходит, что Иг, с тех пор как переехал в Вудсток, стал примерным гражданином, отцом города и только что крылышки не отрастил.

– Насчет крылышек не скажу, но народ его любит. За него уже четыре раза голосовали.

– Он по-прежнему живет один?

– Да, но появляется на людях с двумя местными женщинами. Особенно часто с Лореттой Кларк. Ей сорок пять лет, она вдова, изготавливает ювелирные украшения, сама же и продает. Лоретта с Игом играют в теннис, ходят в кино – словом, не оригинальничают. Они встречаются уже года два. И до таких оргазмов Лоретту еще никто не доводил, хоть это, может, и не относится к делу.

– Отличная работа, шериф. Вы не поделитесь с простым парнем из убойного отдела секретом добычи столь щекотливой информации?

– Я вожу знакомство с местной парикмахершей, – осклабился Фэлко.

С хайвея мы свернули у славного города Кингстона, каковой, если верить указателю, был первой столицей штата Нью-Йорк, и поехали в западном направлении, по шоссе номер 28. Фэлко поинтересовался, нет ли среди моих голливудских знакомых членов съемочной группы шоу «Их разыскивает Америка». Он считал, что идеально подходит на роль копа в киношном следственном эксперименте.

Через пять минут мы свернули на шоссе номер 375, узкое, всего в две полосы – почти проселок, который, по моему мнению, заслуживал какого-нибудь незатейливого имени собственного, а не трехзначного номера. Большинство домов находились на приличном расстоянии от шоссе и едва угадывались за деревьями. Расстояния между домами внушали оптимизм – значит, не все жители округа Ольстер сидят друг у друга на головах.

– Скажите, Фэлко, это вообще как, престижный район считается?

– Раньше здесь селился средний класс. Но после одиннадцатого сентября ньюйоркцы как с катушек съехали – стали скупать все, что имеет четыре стены. Еще бы – отсюда до Нью-Йорка всего два часа езды. Цены подскочили до заоблачных высот. Нам с Лизой повезло – мы еще до ажиотажа купили домик.

Мы остановились у въезда в город. На указателе красовался прикрепленный Торговой палатой плакат следующего содержания: «Добро пожаловать в Вудсток, колонию художников!» На плакате также имелось напоминание о том, что празднование Хэллоуина состоится 31 октября, а церемония зажигания рождественской елки – 24 декабря, на главной площади. На дворе было 24 апреля.

– Говорили мне, что Вудсток законсервировался во времени, но я почему-то думал, будто здесь вечные шестидесятые, – заметил я. – Горожанам, похоже, календарь не указ.

– Ничего подобного, – отвечал Фэлко. – Просто они экономные. Какой смысл каждый месяц платить художнику за смену плаката, пока не наметилось новое событие? Вот скоро будет парад в честь Дня памяти, тогда и уберут Хэллоуин с елкой.