Фабрика лжи: литература, искусство, культура-борьба идей, мировоззрений, политических систем

Традиции развернутого обстоятельного повествования, в чем-то имитирующего английских классиков XVIII и XIX веков, преобладали в романе австралийской писательницы Колин Маккалоу «Поющие в терновнике» (1977), долгое время возглавлявшем в США списки бестселлеров. История семьи Клири прослеживалась автором на протяжении полувека, отделившего скромный уклад жизни фермеров Пэдди и Фесны от громкой интернациональной славы их детей Мэгги и Джастина. Очевидный демократизм произведения, пронизывающий его лучшие страницы пафос труда вполне оправданно обусловили перевод «Поющих в терновнике» на русский язык. Вместе с тем нельзя было не заметить в романе Маккалоу расхожих сюжетных и психологических штампов, сенсационности, выдающей себя за романтический колорит, и прочих «родимых пятен», характерных для стилистики беллетристического ширпотреба. Все эти негативные тенденции получили, к сожалению, развитие в следующей книге Маккалоу— романе «Непристойная страсть» (1981), главными персонажами которого были ангелоподобная медсестра военного госпиталя в малайских джунглях и соответствовавший ей своим обликом «героя-любовника» молодой пациент, слегка опаленный дыханием второй мировой войны.

Стремление к эпичности, опирающееся в случае с К. Маккалоу все же на известную литературную школу, нередко служило не более как удобным камуфляжем для книг сугубо развлекательного, а то и открыто пропагандистского характера. Вслед за «австралийской сагой» внимание многих американцев было приковано к «китайскому эпосу» — роману Роберта Элеганта «Династия» (1977), действие в котором разворачивалось в Гонконге и Китае с 1900 по 1970 год. В начальной, а затем вновь и в финальной сценах описывалось празднование дня рождения девяностолетней американки Мэри Невинс, некогда вышедшей замуж за Чарлза Склунга, принадлежавшего к могущественному гонконгскому клану. В промежутке же, на протяжении многих сотен страниц излагались весьма тенденциозно интерпретированные главы недавней китайской истории. По воле автора, четверо сыновей Мэри примыкали к основным политическим силам своего времени. Джонатан вступил в ряды британского заморского корпуса, Чарлз-младший делал церковную карьеру и достигал видного положения в Ватикане, Томас предпочитал службу у Чан Кайши, а юному Джеймсу удавалось завоевать симпатии самого Чжоу Эньлая. Кульминацией всей этой нехитрой беллетризованной конструкции становились приготовления к визиту в КНР американской правительственной делегации, после чего, по мнению выражающего официозные представления прозаика, «Америка и Китай получали возможность прочно связать свои исторические судьбы».

К моменту пика читательской популярности «Поющих в терновнике» и «Династии» тематический и идеологический центр тяжести американской «массовой беллетристики» вновь заметно сместился. В конце 70-х — начале 80-х гг. история снова уступила место злободневности — литераторов, мгновенно реагирующих на изменение конъюнктуры, толкала к этому как усложнившаяся международная обстановка, так и резкое обострение материального положения широких слоев трудящихся Соединенных Штатов. Уже в романе Артура Хейли «Менялы» (1975) возникал отклик на последствия глубокого спада, захватившего в эту пору американскую экономику. Предмет изображения в книге Хейли — банковское дело — был на сей раз несравненно менее колоритен, нежели мир современной авиации в его известном «Аэропорте» (1968). Однако испытанным чутьем писатель уловил сигналы тревоги на главном направлении, и не удивительно, что его привлекали уже не столько вопросы техники и управления ею, сколько коренные проблемы социально-экономической организации буржуазного общества.

Детективной интриге «Менял» сопутствовали сцены, затрагивающие темы общенационального звучания. Криминальная линия опиралась прежде всего на образ Майлса Истена, который вначале попадался на крупной краже в Первом американском коммерческом банке, где он занимал довольно видный пост, но затем, по-видимому перевоспитавшись, проникал по поручению секретных служб в святая святых банды фальшивомонетчиков и чуть было не платился за это жизнью. На страже интересов банка выстраивалась разноплеменная в буквальном смысле коалиция: белокожий Истен, пуэрториканка Хуанита Нуньенс, профессиональная память которой (она работала кассиршей) помогала направить поиски исчезнувшего лазутчика по верному следу, и, наконец, начальник внутренней охраны негр Нолан Уэйнрайт — ему-то и принадлежала главная заслуга в распутывании клубка посягательств на банковский капитал, продиктованных алчностью и властолюбием.