Фабрика мертвецов

— Да, после удара по голове. — невинно согласился Митя. А вот не станет он понимать немецкий колбасный сарказм, не станет, и все! — Решайтесь же, Ингвар! — тяжко вздохнув — на что только не приходится идти, чтоб выжить! — и тоном трепетной искренности добавил. — Без вас мне не выбраться!

— Ладно уж… чего там… действительно…

За спиной у Мити завозились… Сперва его ткнуло чем-то в ноги — это коленки у Ингвара такие острые? Потом боднуло в спину — а голова, похоже, дубовая, может, сразу и дверь попросить выбить? Боднуло еще раз…

— Руки поднимите… — пропыхтел сзади Ингвар. — Не видите — мне неудобно!

— Не вижу. Вот честное слово! — буркнул в ответ Митя и приподнял связанные за спиной руки так, что плечи застонали от напряжения.

— Только вы уж меня потом тоже развяжите, слышите? — настороженно напомнил Ингвар.

— Слышу, давайте уж! — удерживая связанные руки на весу, простонал Митя.

— Не ведите себя, будто вам нынче хуже всех! Светский нытик! — буркнул Ингвар. Запястья обдало теплым дыханием, потом на них что-то капнуло… Митя поморщился: не иначе как слюна. Наконец Ингвар с пыхтением ухватился за веревку зубами — и принялся дергать ее, встряхивая Митю как охотничий терьер тряпку. Желание дернуть руками — будто бы случайно! — и все же расквасить Ингвару нос становилось почти невыносимым.

— Не рвите ее, вы перетирайте, перетирайте зубами! — простонал Митя, в очередной раз утыкаясь лицом в грязный пол, когда веревка вырвалась из зубов Ингвара.

— Держите свои теории при себе! — фыркнул в ответ Ингвар. — Тут с практикой помоги Вотан справиться! — сзади снова зашуршало — Ингвар перевалился на спину и некоторое время лежал, тяжело дыша. — У меня уже все десна в крови. — невнятно прошепелявил он. — И губу я прокусил. И язык.

— Кто из нас нытик? — хрипло буркнул Митя, яростно дергая руками за спиной — мокрая веревка и не думала рваться! Так еще задубеет от крови…

— Если бы вы не полезли к тем мертвякам…

— То мертвяки явились бы к нам сами — чуть позже… но зато уж наверняка. — отрезал Митя. — Если уж Бабайко решил от нас отцом избавиться, уж сообразил бы отправить своих мертвяков… прогуляться… нам навстречу. А с таким количеством навов даже мой дядюшка Белозерский не справится. А он, чтоб вы знали, сильнейший из ныне живущих Моранычей. Под Плевной весь Навий батальон Осман-паши упокоил. — подумал и добавил. — Артиллерией. Ну и вампиры генерала Ангелеску помогли[28]…

Ингвар помолчал: возразить было нечего, но очень хотелось.

— Вам следовало все рассказать господину Меркулову, а уж он бы…

— Вы же подслушивали, Ингвар! Я пытался! — оборвал его Митя. И досадливо прикусил губу: он оправдывается? Ему не нужны от Ингвара ни симпатия, ни понимание — только его зубы! — Вы бы лучше подумали, как станете брату объяснять собственное ночное путешествие. Держу пари, первым делом он спросит, почему вы не рассказали ему. И бормотание насчет вашей ко мне подозрительности вряд ли примет во внимание.

— Брат вообще… очень доверчивый. Всем верит… кому не следует! — мгновенно помрачнев, буркнул Ингвар. И навалился на Митю, мстительно боднув головой в поясницу. Впился зубами в веревку…

— Да вы кусаетесь, Ингвар! — Митя судорожно дернул руками… веревка треснула. Он рванул еще раз, изо всей силы… и окатившая запястья острая боль подтвердила, что свободен.

С мучительным стоном Митя развел руки — и те ляпнулись об пол, точно два туго набитых песком чулка. Такие же распухшие и ни на что не способные. Закололо в пальцах… а потом руки по локоть точно окунуло в кипяток.

— Оуу! Уй-юй-юй! — взвыл Митя, от боли перекатываясь на животе и стукая по доскам пола почти не слушающимися руками.

— Скорее! Развязывайте меня! — сквозь глушащую все — и слух, и зрение, и соображение! — боль, донесся голос Ингвара.

— Помолчите! — только и смог простонать Митя, дергаясь всем телом. Онемение отпускало, но боль только усилилась. Теперь руки словно глодали тысячи мельчайших муравьев: кусали и поливали своей муравьиной кислотой, кусали и поливали…

Постанывая, Митя поднялся на колени и принялся раскачиваться, зажимая кисти рук подмышками.

— А у меня все тело вот так! — зло прошипел Ингвар, извиваясь в путах. — Развязывайте!

— Сейчас… Еще минуту… — сквозь зубы выдавил Митя, и запрокинул голову, плотно зажмурив глаза, чтоб незаметны были выбитые болью слезы. Под веками все пылало красным от падающих сквозь окошко-бойницу солнечных лучей. Недавно еще оттуда сочился серенький рассвет. А господа преступники его шейный платок отобрали уже давненько. Надо спешить.

Продолжая сдавленно постанывать, Митя подполз на четвереньках к валящейся на полу булавке и попытался ухватить ее распухшими пальцами. Дважды булавка выскальзывала и наконец Митя сумел крепко зажать ее в кулаке.

— Ну что же вы? — скрученный веревками Ингвар вертелся как свалившаяся с листа гусеница.

Митя шумно выдохнул… вытер пот со лба и наконец поднялся. Прошелся по комнате, разминая вернувшие чувствительность руки. Подпрыгнул, попытавшись добраться до окошка, но то оказалось слишком высоко. Жаль, не мешало бы для начала оглядеться.