Фабрика мертвецов

— Чавк-чавк, ой-ей-ей, умирает дядя мой… — замершие на обрывистом берегу детишки, медленно, не отстраняя тесно сдвинутых голов, повернулись и заскользили прочь. Кружащее вокруг них лунное сияние на миг озарило степь, и начало затухать, удаляясь.

Вода колыхнулась снова. Раз… другой… третий…

Человек брел к берегу, ступая медленно и размеренно, как автомат. Остановился у самой кромки воды. Стряхнул налипшие водоросли. Поднял руки — рывками, будто марионетка неопытного кукольника. Растопыренными ладонями пригладил волосы и зашагал прочь от реки, в ту же сторону, куда отправились и странные дети. Шаг его был размерен, как на променаде по бульвару, глаза смотрели прямо. Ярко-зеленая муха с негромким жужжанием сделала круг и уселась ему на глаз. Человек продолжал идти, все также ровно глядя перед собой.

Специально для этой книги! Худ. Катерина Хамидова

Глава 1. В гостях у бабушки

— Бабушка!

— Здравствуй, мальчик мой! — Княгиня протянула обе руки вскочившему ей навстречу юноше. — Как же тебе идет форма! — надушенной рукой она коснулась обшлага его тужурки с эмблемой яхт-клуба. — И жилет отличный! Ах ты юный франт! — Она погрозила внуку пальцем и легким движением велела горничной их покинуть. Сама потянулась к пузатому чайнику и налила в широкую чашку пахнущий малиной и мятой чай. — Угощайся, душа моя. Моя Марьяна нынче новый сбор составила. Говорит, для меня, старухи, весьма полезный.

— Бабушка, если уж изволите кокетничать, делайте это сообразно возрасту: офицерам головы кружите, статских меж собой стравливайте… А то… «старуха»! — Юноша покачал головой. — «Цветы последние милей роскошных первенцев полей».

— Умеешь ты, Митенька, сказать приятное… старухе. — Княгиня по-девчоночьи хмыкнула, бросив на внука быстрый насмешливый взгляд. — Только Сашу Пушкина не цитируй. Осознание, что ветреный юноша, которого ты шлепала веером по рукам, теперь портрет в учебниках словесности, не позволяет чувствовать себя молодой.

— Я вовсе не из учебника… — смущенно пробормотал юноша. — Право же, когда я говорю, что вы — моя бабушка, мне не верят!

Бабушка и впрямь смотрелась много моложе истинного возраста — в ее черных косах не было ни единого седого волоска, а темные южные очи не утратили блеска. Лишь известность ее в петербургском обществе не позволяла скрыть, что рождение старшей княгини Белозерской, в девичестве Орбелиани, из Кровных Потомков Квириа Справедливого, Предводителя Волков[1], приходится еще на прошлое столетие. Митя не стал уточнять, что не верят по иной причине: чтоб у сынка полицейского сыщика в бабушках — кровная княгиня Белозерская? Но он еще не обезумел признаваться бабушке в таком, и без того комплимент не удался.

— Дамский угодник… Боюсь думать, скольких ты покоришь, когда повзрослеешь! — улыбнулась княгиня и посерьезнела. — Увы, но порадовать тебя нечем.

Чашка в пальцах Мити дрогнула, и он торопливо поставил ее на блюдце.

— Я говорила с твоим дядей… неоднократно! Я требовала, чтобы тебе позволили остаться со мной в Петербурге! Ты мог бы вступить в Пажеский корпус: уж моему внуку не откажут в приеме!

Митя стиснул подлокотники кресла: взять-то его возьмут, а вот потом припомнят и изъяны в происхождении, и последнюю… выходку, да-да, выходку, отца! По сравнению с Пажеским даже ожидающая его участь на миг показалась не такой ужасной.

— Можно и не в Пажеский, хотя это сразу представление ко двору… — словно тоже подумав, каково придется ее внуку, неохотя кивнула княгиня. — В Александровский лицей, на худой конец… по стопам Сашеньки Пушкина… У меня сердце кровью обливается, когда я думаю, скольких возможностей ты лишаешься! Потому что мой сын мне отказал! Наотрез! Твой дядя стал просто невыносим! — Она посмотрела на Митю возмущенно, будто именно внук был виновен в вопиющем дядюшкином неповиновении. — Он заявил, что недолжно разлучать вашу семью! Будто мы тебе не семья!

— Что еще дядя сказал? — Митя сцепил пальцы в замок. Когда надежды рушатся окончательно и бесповоротно, удержать дрожь в руках почти невозможно. Но необходимо, если ты, конечно, светский человек.

— Мальчишескую ерунду: что ты должен возмужать, взять на себя ответственность… Будто взрослость и мужественность заменят придворную карьеру! Что твой отец нуждается в поддержке. Сильные мужчины должны сами себя поддерживать, а не искать опоры в сыне неполных шестнадцати лет! А твой отец, несомненно, силен… — только что кипевшая негодованием княгиня вдруг покачала головой, точно в восхищении и недоумении разом. — Надо же… Поймать на краже и кого — великого князя! И не побоялся же обвинить… Несчастный адъютантик, на которого все свалить пытались, должен вечно за твоего отца Бога молить. Уж он-то не великий князь, ссылкой в Туркестан бы не отделался.