Фабрика одиноких носков (СИ)

— Стас! — громко сказала женщина. — Девушка очнулась!

Спустя несколько секунд к Лере подошёл невысокий коренастый мужчина. Его вид, по мнению Валерии, мог быть определён только так — настоящий полковник. Волевой, тщательно выбритый подбородок и властный взгляд темных глаз, уверенные движения.

— Нина, напои её, — приказал он женщине. — И приподними на подушке.

Женщина, не суетясь, выполнила приказ, причитая — «ох, девочка», «как же тебе досталось!». А «полковник» присел на табурет и поднял с пола Лерин бронежилет и её одежду.

— А теперь, девушка, объясните нам с женой, как вы оказались в таком обличии? И при вас мы нашли только телефон и паспорт на имя Багрянцевой Валерии. Причем, без отчества. Это ваш паспорт?

— Да, — кивнула Лера, попив воды. — Я детдомовская. А бронежилет дал мне Федя…

— Федя? Хм…

«Полковник» Стас задумался и посмотрел на супругу, хлопотавшую у изголовья кровати.

— Считаю, что надо вызвать полицию…

— Не надо полицию! — вскочила Валерия, кривясь от боли, и обнаружила, что она совершенно голая в кровати. Торопливо прикрылась одеялом. — Не надо, прошу вас. Мне надо в восемь вечера быть в столице. Это очень важно.

Стас нахмурился. Потом наклонился к девушке и медленно произнёс:

— В твоём бронежилете, Валерия, застряла пуля. А час назад полицейские увозили с поля за моим домом два тела, накрытые простынями. И ты считаешь, что тебе не нужно в полицию?

— Как простынями?! — испугалась Лера. — А Федя?!

— Что за Федя? — развёл руками Стас. — Объясни толком.

— Федя… это мой друг… вернее… он меня вёз в столицу и охранял. Там сотрудника ФСБ убили… я видела…

Шептала Лера осипшим голосом, и увидела, как выражение лица Стаса меняется. Он жестом приказал девушке замолчать. Потер ладонью лоб, вздохнул и взглянул на жену.

— Нина, одень девушку. Подбери ей что-нибудь из вещей дочери и внучки. А я пойду машину прогрею. Броник и вещи Валерии спрячь в подполе, а лучше закопай глубже, или сожги. И рюкзак ей снаряди — воды, пирожков…

— Стас?! — выпучила глаза супруга.

— Что Стас?! — рявкнул «полковник». — Я отвезу её до станции и посажу в электричку. Время уже пять часов!

Валерия одевалась, как робот. У Нины нашлось и подходящее бельё, правда в бюстгальтер наложили поролона, и джинсы впору, и кроссовки. В завершении жена «полковника» навела Лере «боевую» раскраску и спрятала её стриженые лохмы под платок.

— Годится, — одобрил Стас, глядя на фото девушки в паспорте. — Вообще не узнать. Только, ты, Валерия, паспорт никому не показывай. Скажешь, что с дачи домой едешь. Авось, проскочит…

У Стаса оказалась почти новенькая «Рено».

— Зять подарил, — объяснил он, усаживая Леру на переднее сидение. — Хороший мужик. И главное — дочку мою любит. А ведь старше её на пятнадцать лет.

Лера поначалу держалась. Она молчала… молчала и тогда, когда их остановили на дороге полицейские. Они проверили документы у Стаса, взглянули на Леру и разрешили ехать дальше. Валерия даже улыбнулась полицейскому, кинувшему свой взор на её поролоновую грудь, торчавшую под тонкой водолазкой. И только подъезжая к железнодорожной станции, она не сдержалась — разревелась, размазывая тушь и помаду по щекам.

— А ну, утрись! — прошипел Стас, и когда Лера торопливо привела лицо в порядок, уже участливо спросил. — Слушай, а тот Федя?.. Ну, не терзайся. Парень долг свой исполнял.

И уже когда подходила к перрону электричка, он шепнул ей:

— Садись к окну, и затаись мышкой. Только не спи. Удачи тебе, девочка!

Она вспомнила, что в телефоне есть деньги, и, торопясь, сняла крышку.

— А ну убери! — грозно прошептал Стас. — Твое дело — выполнить поставленную задачу. Ты ещё не доехала… Пригодится.

— Спасибо, полковник, — моргнула Лера, и он в ответ улыбнулся.

— Я не полковник. Только майор, да и то — в отставке. И кое-что понимаю. Была у меня полиция, перед тем, как мы с Ниной тебя у забора в листьях нашли. Торопились они. Спрашивали, а сами зыркают зло. Фото твоё показывали… Но я-то знаю, что не будут нормальные мужики в девчонку безоружную стрелять. Ты, Валерия, накажи их, если сможешь. За воровались они, хозяевами себя почувствовали.

Стас помахал Лере на прощание, и она, наконец, чуть расслабилась. Ей не давала покоя мысль, что под простынёй мог лежать Федя.

За окном электропоезда мелькали пейзажи, сменяясь платформами и снующими людьми. Негромкий гул голосов в вагоне заглушался объявлениями остановок. Будто и не было ничего — погони, стрельбы и беготни. Будто Федя остался там — в ельнике. С бурыми пятнами на одежде, с гримасой боли на лице.

Внутри Валерии словно сжалось всё. Короткие спазмы давили гортань, желудок и сердце, тянущей болью струились вверх, мешая дышать. Она судорожно порылась в рюкзаке, достала бутылку с водой и долго глотала влагу, сбивая спазмы. Вытерла губы и подбородок от капель.

Федя… Такой странный, взрослый и ставший для неё по-настоящему близким. Он говорил ей «девочка моя» так нежно, так по-мужски чувственно, что Лера поверила. Ей никто и никогда не говорил таких слов. Никто не заботился о ней так, как Федя.