Фабрика романов в Париже

– Не могли бы вы, пожалуйста, на минутку пошире расставить ноги? – попросил он Александра.

Любого другого человека Дюма бы вызвал на дуэль за подобную дерзость. Однако Леметру он повиновался, удивившись сам себе.

Незнакомец полез под сиденье Дюма и вытащил оттуда сумку из серой кожи. Водрузив ее ему на колени, он достал три пачки банкнот.

– Здесь триста тысяч франков, – сказал Леметр. – Берите! Остальное получите, когда принесете мне амулеты.

Александр взял нюхательный табак. Деньги обладали для него непреодолимой притягательной силой. Но что-то его удерживало – все это казалось ему непорядочным.

– Амулеты ведь у вас? – спросил Леметр.

Это почти соответствовало истине. Александр кивнул.

– Тогда берите. – Леметр протянул ему пачки денег. – Приходите завтра по адресу на моей карточке. Там вы получите оставшиеся семьсот тысяч франков. Мадам Менье за вами заедет.

Видимо, это та старуха на козлах. Александр задумался. Сначала ему придется выкупить диски из Лувра. Там за все три амулета ему дали десять тысяч франков. Теперь он предложит музею в обмен на диски двадцать тысяч. Хранитель на это согласится, и тогда писатель поедет прямиком на улицу Ришелье к этому безумцу, отдававшему целое состояние за три куска металлолома.

Дюма взял деньги. Пачки казались удивительно легкими. Но в этом и заключалась странность богатства: оно делало невесомым, но давило к земле, стоило лишь с ним расстаться.

Александр сунул купюры под жилет.

– Ваша карета мне не нужна. Завтра мне надо разобраться с делами в Париже, а после я заеду к вам.

– Как пожелаете.

Леметр улыбнулся. Кожа у него под глазами собралась складками. Когда улыбка погасла, морщинки медленно разгладились.

По гравийной дорожке к экипажу приближались шаги. Через окно в повозку заглянуло чье-то лицо. Это был Блонде.

– Он здесь! – закричал цензор. – Он прятался в карете.

Лицо исчезло.

– Дорогой Дюма! Похоже, вас ждут другие дела, – сказал Леметр и выглянул на улицу со своей стороны. – Может, мне взять вас с собой в Париж?

Александр улыбнулся. К нему вернулась уверенность в себе. Люди, ждавшие его за пределами кареты, ему не угрожали: это всего лишь сборище слуг и глупцов. Полчаса назад ему пришлось бы убегать от преследователей. Но теперь он был готов встретить их нахальство во всеоружии.

– Спасибо, но я пойду и разделаюсь с этим сбродом, – сказал писатель Леметру.

Открыв дверцу, он с величием десяти королей-солнце предстал перед войском противников.

Анна старалась не моргать. Глаза ее были широко раскрыты. Она боялась, что представшая перед ней картина исчезнет, стоит ее векам хоть раз сомкнуться. Вот бы мир замер! В окне кареты перед шато Монте-Кристо появилось лицо, преследовавшее ее во сне каждую ночь вот уже десять лет, лицо человека, которого Анна собственноручно отправила в ад одним выстрелом пистолета. Во всяком случае, так она считала. Но теперь врата в ад распахнулись и выпустили демона обратно в мир. Этьен Леметр был жив – и он сидел здесь, в десяти шагах от нее.

Это действительно был он! Анна не сомневалась. Его лицо ей не забыть никогда. Глаза непонятного цвета. Ровные зубы, разделенные узкими щелями и из- за этого похожие на небрежно построенный частокол. Густые зачесанные назад волосы, из которых никогда не выбивалась ни одна прядь. А самое главное – запах пихтовой смолы и бергамота.

С тех пор прошло десять лет. Тогда этот изверг погубил семью Анны и лишил ее ног. Она помнила все до мельчайших подробностей; картины этого рокового дня и сейчас стояли у нее перед глазами. Ей даже казалось, что она чувствует холодную рукоять оружия в ладони.

Глава 5. Десять лет назад, у подножия крепости Дорн на Рейне, октябрь 1841 года

Терцероль[15] в руке Анны дрожал. Капли дождя стекали по оружию.

– Стреляйте! – призвал ее Леметр. Голос его звучал приглушенно. – Иначе порох намокнет, и вам придется убивать меня кинжалом.

Анна подошла ближе к карете и прищурилась. Сквозь открытое окно она смутно различила внутри фигуру француза.

Капли дождя стекали по очкам Анны, размывая цель у нее перед глазами. Она потянула дверцу кареты. Ручка не поворачивалась. Тогда графиня ее потрясла.

– Открывайте и выходите! – крикнула Анна.

У нее с губ брызнула вода. Внутри повозки что-то шевельнулось. Ручка у нее в руке медленно повернулась. Дверца открылась. Анна отшатнулась.

– Не лучше ли вам войти? – спросил голос. – Я предпочел бы умереть сухим.

Из кареты струился сильный запах туалетной воды для бритья. Пихтовая смола и бергамот – Анна знала этот эликсир. Впервые она вдохнула его, стоя перед старым патрицианским домом[16] в Баден-Бадене. Графиня позвонила, дверь распахнулась, и из темной прихожей к ней обратился сладкий голос: «Отчего вы стоите под дождем? Входите!»

– Я не сдвинусь с места, – услышала Анна свой голос. – Потому что я предпочла бы, чтобы вы испустили дух в луже.

Когда она представила, как кровь француза растекается в солоноватой воде, ей стало жутко.