Фабрика звёздной пыли

— А что — неплохая идея! Могу ещё одеждой расплатиться, держи, — Май достал из сумки, лежащей на заднем сиденье жёлто-зеленый костюм разносчика пиццы. — Вот, теперь полный комплект! Одевайся!

— Зачем?! Очередное маски-шоу?

— Не маски-шоу, а ещё один урок актёрского мастерства. Понимаешь, детектив он ведь, не священнослужитель: сознательные граждане, как правило, не спешат нам исповедаться, покаяться во всех грехах и показать где находятся изобличающие их улики. Поэтому мне и нужна твоя помощь, пока ты отвлекаешь клиента, я нахожу эти самые улики. Понятно?

— Не совсем, как можно отвлечь вот этим? — Ангелина недовольно покосилась на костюм и пиццу.

— Сейчас объясню. Я пойду, побеседую с Бодровым, а ты переодеваешься и ждёшь в машине. Если вдруг мне понадобится на пару секунд отделаться от хозяина, чтобы без проблем осмотреть его берлогу — я набираю твой номер и сразу сбрасываю. Получив сигнал, ты звонишь в пятнадцатую квартиру и не меньше пяти минут доказываешь нашему маньяку-неудачнику, что он заказывал пиццу. Справишься?

Ангелина поёжилась, представив себе эту ситуацию: целых пять минут в обществе ненормального, возможно буйного психа. Арбенин догадался, о чём она думает.

— Не волнуйся, это же многоквартирный дом — общественное место, да и я буду рядом, если что — кричи.

— А если не успею? — проворчала девушка. — К тому же, не уверена, что ради моего спасения вы забудете о своих уликах!

Май усмехнулся, девчонка абсолютно правильно расставила приоритеты: улики у него действительно были бы на первом месте.

— А ты, оказывается, трусиха, Скворцова!

— Я не трусиха, просто в этой жизни у меня остались кое-какие планы, а с перерезанным горлом их осуществить не удастся!

— На этот счёт не переживай, горло его не интересует, он спец по пальцам и ушам, — пошутил Арбенин, радуясь, что, несмотря на полуденный час и сумасшедшее движение их пока не засосало в пробку.

Девушка шутку не оценила.

— Не смешно! Я вам не Настя Каменская, чтобы получать удовольствие от тесного общения с миром криминала!

— И правильно, получать удовольствие нужно от другого, а это просто рабочий момент. Кстати, не ты ли сегодня утром торжественно обещала мне во всём помогать?

Ангелина вспомнила о Заряне и немного успокоилась, утешившись мыслью, что её, в любом случае неизбежные страдания, хотя бы не напрасны. Арбенин прав: тот, кто толкнул жизнерадостную, талантливую девушку на такое, обязательно должен понести наказание. Она глубоко вздохнула и подняла жёлто-зелёный свёрток с сидения.

— Хорошо, я от своих слов не отказываюсь, только переоденусь, когда вы уйдёте.

Арбенин окинул её насмешливым взглядом.

— Боишься, что подсматривать буду? Расслабься, меня не привлекают истощённые диетами костлявые девицы!

Ангелина, задетая очередной незаслуженной критикой своей фигуры, которой лично она была вполне довольна, смерила нахала уничтожающим взглядом и обиженно заявила:

— Никакая я не костлявая!

— Докажи! — Арбенин коварно улыбнулся, одарив девушку откровенно раздевающим взглядом. — Подобное заявление из твоих уст звучит как приглашение всё же поприсутсвовать при переодевании.

Скворцова вспыхнула, пожалев, об отпущенной реплике и своей несдержанности.

— Перебьётесь! — огрызнулась она и отвернулась к окну, всем своим видом давая понять, что тема закрыта.

Май восхищённо присвистнул:

— Ну, надо же, есть ещё женщины в русских селеньях! Признаться, я был уверен, что девицы, способные краснеть сильнее светофора при упоминании некоторых частей тела, отношения полов и процессов раздевания-одевания, вымерли вместе с динозаврами! Скворцова, а что же ты с таким безусловным рефлексом в шоу-бизнесе делать собираешься? Ты песни современные слышала: «ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже!» Как ты это петь будешь? В противогазе?

— Не ваше дело! — рассердилась помощница, пылающая теперь уже от негодования. — Сколько можно болтать глупости, вы сегодня работать вообще не собираетесь?! Скорее бы уже приехать к этому маньяку, я лучше с ним буду общаться, чем выслушивать ваши плоские шуточки!

— Ну, какая фигура такие и шутки, — безжалостно сострил Май, невольно залюбовавшись раскрасневшейся в порыве праведного гнева Ангелиной. — Ладно, ладно, успокойся! Признаю — с чувством юмора у меня напряжёнка.

— С чувством меры тоже! — синие глаза сердито сверкнули. Мужчина усмехнулся:

— Просто раньше мне не приходилось иметь дело со сверхчувствительными, закомплексованными и зазнавшимися принцессами! Приехали! Пойду, пообщаюсь с Бодровым, а ты переодевайся и жди звонка, мой номер заканчивается на три шестёрки — не ошибёшься.

— Три шестёрки — очень символично! А, главное, вам идеально подходит! — ядовито заметила обиженная девушка.

Арбенин с трудом подавил смех и, помахав напарнице рукой, скрылся в подъезде старого десятиэтажного дома.