Фабрикант

Он вышел из дворца. Стояла глубокая ночь, но народу на улицах было много: красноармейцы, краснофлотцы, какие-то студенты, зеваки, просто праздношатающиеся. В воздухе царило воодушевление. Люди радовались, а чему непонятно. Весть о том, что старая власть свергнута уже разошлась по толпе. Все были возбуждены, подпитывая друг друга пьянящим чувством какого-то грядущего праздника. Казалось, уже завтра начнётся другая жизнь – мирная, спокойная и сытая. Словно это захваченные только что в Зимнем дворце люди были единственным препятствием на пути к этой цели. Именно они специально вредили своей стране и своему народу. Никто из радующихся и понятия не имел, что их ждёт завтра.

Дятлов прошёл через оцепление и оказался в толпе.

– Браток, правда Керенского не взяли? – первый же встречный тронул его за рукав.

– Правда.

– А как же он убежал?

– В женское платье переоделся, нарумянился и прошёл через кордоны, как сестра милосердия, – брякнул первое пришедшее в голову раздражённый Дятлов.

– Почему остальные так не сбежали? – округлил глаза удивлённый прохожий.

– Они там все жирные, как коты, на них платья не нашлось, – отмахнулся Михаил и побрел в своих мыслях дальше.

За его спиной уже начали делиться новой сплетней, раздавался хохот, но Дятлову было не до веселья. Он рассчитывал, что толпа устроит расправу над министрами Временного правительства. Пусть те и не оказали никакого сопротивления, пусть защищали их только юнкера и женский батальон (вот уж кого сейчас растерзают победители), но азарт штурма и жажда крови, чувство, что охотник настиг жертву, должны были, по его мнению, решить участь проигравших. Не случилось. Оказывается, министров необходимо оставить живыми. Он не знал, что такой приказ существует. Дятлов сел на холодный гранит рядом с огромным серым атлантом, невозмутимо продолжавшим удерживать свою ношу в одной набедренной повязке посреди колючих северных ветров. Михаил холода не чувствовал, адреналин после недавнего штурма ещё играл в крови. Толпа не расходилась, люди делились последними новостями и сплетнями. «Ведут! Министров ведут!» – вдруг прошелестело по людскому морю. Дятлов мгновенно встряхнулся. Можно попробовать ещё раз.

– Товарищ, можешь подсказать, министров пешком поведут? – он взял за рукав красноармейца, спешащего напролом против движения толпы от Зимнего, видимо с докладом.

– Пёс их знает. К машинам их толпа не подпустила, – хмуро ответил тот, придирчиво рассматривая обрадовавшегося Дятлова, а потом с неожиданной злостью предложил: – Могу в морду тебе дать! Ты чего любопытный какой? У тебя там родственники что ли? Или друзья?

Дятлов предпочёл отойти от раздражительного собеседника, тот мрачно пошёл дальше, а Михаил влился в толпу, вдруг пришедшую в волнообразное движение – люди расступались, готовясь дать дорогу показавшейся вдалеке группе. Солдаты с ружьями наизготовку шли, образуя живой щит вокруг хорошо одетых людей с поникшими головами. В свете фонаря у переднего из арестованных блеснула золотая оправа пенсне.

– Керенский где? – спрашивали в толпе.

– Говорят бежал, в бабу переоделся и мимо кордонов прошёл. Днём ещё, – подсказал крестьянской внешности мужик в тулупе и меховой шапке. Лицо его раскраснелось, на лбу блестели крупные капли пота – одежда была зимней и сейчас, несмотря на прохладу, в ней было жарко. Говорил он так убеждённо и уверенно, что складывалось ощущение, что всё происходило у него на глазах. – За подмогой побёг, как пить дать, чтобы энтих вызволить. К англичанам.

От мужика крепко пахнуло спиртом и потом – жарко ему было не только от тулупа. Толпа гудела и напирала на солдат, конвоирующих свергнутых правителей. Красноармейцы привели винтовки в боевое положение, отталкивая ими наиболее ретивых. Дятлов оглянулся вокруг, лица людей были злы и решительны. Агрессию подкреплял явный водочный дух, чувствовавшийся в толпе. «Очень хорошо, попробую», – решил он.

– Утопить буржуев проклятых! Нажировались у нас на горбу, довольно! – пронзительно закричал Михаил, двигаясь параллельно конвоирам.

– Правильно! К стенке их, а трупы в Неву сбросим, – рядом радостно заголосил детина, расхристанный и пьяный.

– Кровопийцы! Насосались нашей крови! А где Керенский, жид проклятый? Убёг? Мы его поймаем! – неслось из гущи народа.

– Головы поотрубать!!! – подхватил кто-то.

– По пуле каждому – нечего с ними церемониться!!! – крикнули рядом.