Фабриканты чудес

Вглядевшись пристальнее в схему, нарисованную миссис Хилл, профессор Саймон воскликнул «эврика!» и поспешил сличить рисунок с другим, а именно с той страницей звездного атласа, где изображено созвездие Пегаса. И что же? «Все точки и кружки на первой схеме совпадали со звездами созвездия Пегаса». А самый большой кружок (с расходящимися от него во все стороны коммерческими и прочими межзвездными трассами) совместился с точкой неба, где находится радио-галактика СТА-102!

Вокруг названной галактики, следует пояснить, возник одно время газетный шум. Астрономы обсуждали тогда гипотезу о возможности разумного происхождения излучаемых ею радиосигналов.

Потрясающе, не так ли?

Но уже на следующий день после выхода в свет номера журнала «Лук» с изображением обеих звездных карт в астрономических обсерваториях США гремел гомерический хохот. Дело в том, что взаимное расположение светил в созвездиях — это результат чисто случайного, кажущегося наложения (проекции) звезд на купол небосвода. Из трех, скажем, выстроившихся правильной цепочкой на небе звезд одна может фактически находиться в миллиард раз дальше от нас, чем вторая. А вторая — в миллион раз ближе, чем третья. И соединять их «прямой коммерческой трассой» на схеме — занятие столь же чудовищно абсурдное, как прокладывать, например, прямую и кратчайшую воздушную линию из Ленинграда в Москву через Рио-де-Жанейро!

Смеялись астрономы. Но обозреватель Джон Фуллер и профессор Бенджамен Саймон, возможно, улыбались совсем по другому поводу. Они подсчитывали барыш от своей научно-журналистско-космической операции.

Бизнес есть бизнес…

3. Профессор Торп из Лас-Вегаса

Сравнивая век нынешний и век минувший, читатель заметил, конечно, что времена, когда в мире «тайн духа» действовали наивно-легковерные профессора, обманываемые плутами-медиумами, что эти времена канули в вечность. Теперь уже гораздо труднее определить, кто кого обманывает (это констатировал, как мы помним, артист-иллюзионист Джон Скорн в отношении Райна). Теперь, когда действуют целые оккультно-магические синдикаты, ворочающие миллионами долларов или франков, смешно говорить о наивности и прекраснодушии. До каких пределов может доходить растлевающее действие доллара на людей, казалось бы, защищенных от коррупции честью и достоинством науки, покажет следующий пример. Он не имеет отношения к парапсихологии и магии. Но речь пойдет о чем-то еще худшем, чем открытая фальсификация науки. Речь пойдет о циничном проституировании ученой профессии, превращаемой в инструмент наживы.

Что сказали бы вы, например, узнав, что некий доктор наук, занимающийся проблемами теории вероятностей, отправился применять эту теорию в казино для округления своего текущего счета в банке?

Сюжет для сатиры, — ответите вы. Сюжет, правду сказать, не столь уж и остроумный, но все дело в том, что это не вымышленный анекдот, а истинное происшествие.

Профессор математики в колледже штата Нью-Мексико Эдвард О. Торп, применив одну из теорем математической статистики, вычислил закономерности прикупки карт в игре, называемой в просторечии «очко». Вариант этой игры, распространенной некогда в петербургских извозчичьих трактирах, процветает ныне в игорных домах штата Невада, в таких городах-притонах, как Лас-Вегас, Рено, Лэйк-Тахо. Управляется промышленность игорных домов, как известно, гангстерами, а также солидными деловыми людьми (причем не всегда можно установить, где кончается гангстер и где начинается солидный бизнесмен). Так вот, закончив свое математическое исследование и напечатав его в академических «Известиях», профессор Торп «затрепетал» (я пользуюсь цитатой из журнала «Лайф», описавшего все дальнейшее) «подобно томимому жаждой бедуину, увидевшему вдалеке цветущий оазис».

«Революционное открытие», заставившее «трепетать» доктора Торпа, состояло в том, что, следуя строго рассчитанной (на электронной машине!) системе учета тузов, королей и шестерок, наш профессор мог прикарманивать в среднем 300 тысяч долларов в месяц, играя по восемь часов в день и ставя за раз 500 долларов.

Но это теоретически. «Теория, мой друг, суха», — говаривал Мефистофель. И первым камнем преткновения было то, что у профессора не оказалось, фигурально говоря, ни гроша в кармане. Одни долги. Пришлось войти в компанию с двумя бизнесменами, взять у них 10 тысяч долларов и играть на чужие деньги (с уступкой партнерам доли выигрыша).