Facebook под дождем (ЛП)

Сейчас, когда Эвандра избавилась от того ненужного и вводящего в заблуждение чувства, настоящей проблемой стало то, что ей слишком хорошо было в Facebook. Теперь, когда она решила не знакомиться со своими контактами, не видеться с ними в реальной жизни, всё равно оставалась полностью поглощена Facebook и не желала выходить из дома даже за покупками. Она была счастлива. Ну, если не счастлива, то, по крайней мере, спокойна и безмятежна.

Если бы ещё не мучили сомнения!

Внутри неё был червь, который не давал покоя. Так она его называла: червь. Это было чувство вины, медленное психическое сгорание, угрызение, которое захватывало мысли и пронзало их каждый раз, когда она сидела в Facebook вместо того, чтобы отправиться на кладбище. Вот что происходило: она имела прежнее желание ходить к своему Аурелио, но теперь это стоило ей дороже. Желание остаться в Facebook было сильнее. Но как только она позволяла себе даже просто подумать о такой радости, страдания становились настолько сильными, что она надевала пальто и обувь, выходила за дверь дома и шагала по посёлку до гравийной дороги поля с нишами. Там она садилась на лавочку и говорила:

— Однако, Аурелио! Я пришла и в этот раз. Ты же знаешь, что ты моя жизнь, душа моя. Однако…

Эвандра оставалась там, разговаривала с подругами по кладбищу, меняла воду в цветах, натирала мрамор, играла в карты. Всё как прежде. Но внутри ковырял червь. У неё зарождалось обратное чувство вины: мысль, что она предала Facebook, выбрав покойного мужа, что-то в этом роде.

Для Эвандры начался беспокойный и запутанный период, она больше не находила беззаботность нигде. Возле мужа думала о Facebook. Будучи онлайн думала о муже.

— Я не могу жить такой жизнью, — говорила она.

Однажды вечером её навестил Бальдо. Прошёл месяц после того, как он заходил в последний раз. Он это делал из уважения. То есть уважать настолько, насколько это возможно, её желание быть в одиночестве. Сидя в Facebook, Эвандра хотела быть одной, она предельно ясно объяснила это, Бальдо понял и, как мог, пытался удовлетворить её просьбу: не позволял себе ходить к ней каждый вечер, как ему бы этого не хотелось.

Но в тот вечер он позволил себе такой проступок. В конце концов, подумал он, месяц воздержания! Если я приду, что будет такого?

И слава Богу, что он пришёл. Эвандра находилась в плачевном состоянии, волосы растрёпанны, на ногах домашние тапочки, почти порванные и грязные, а на ней самой два или три слоя старых, испорченных молью свитеров. Она казалась расстроенной, почти сумасшедшей.

Они присели на диван, но Эвандра не могла усидеть на месте. Вставала, садилась, снова вставала. Бальдо пытался понять, попробовать поговорить. Это было нелегко, она бросалась незаконченными фразами, половинами высказываний, бессмысленными рассуждениями. Более-менее она произнесла:

— Сеньор Бальдо, вы же знаете, моя жизнь была не слишком радужной? Судьба отняла у меня всё. А сейчас не то, чтобы я хотела делать непонятно что, но я чувствую себя опять живой, я дышу, я двигаюсь… У меня есть сердце, сеньор Бальдо! Я должна заглушить его? Память да, это великая вещь, она кормила меня, дала мне мужество. Но мне больше её недостаточно. Это грех? Скажите мне, сеньор Бальдо, я грешница? Я заслуживаю наказания? Или я могу высоко поднять голову и смотреть прямо в глаза людям, взять кусочек, который мне предназначен, свет, надежда, слово, что-то, что поднимет меня из пропасти?

Бальдо вышел из того дома с душой, разодранной в клочья. Он не ожидал увидеть свою подругу в таком состоянии, не мог простить себя за то, что оставил её одну. «Не имеет значения, если женщина говорит тебе исчезнуть, ты не должен этого делать, если ты мужчина, — говорил Бальдо сам себе в тот вечер, возвращаясь домой медленным и тяжёлым шагом. — Ты не должен слушать её, она нуждается в тебе и ты обязан быть рядом, потому что женщины такие: говорят одно, а хотят другое».

Как он обрёл такую огромную мужскую мудрость, мы не можем знать. Единственное, чего Бальдо не мог вынести, это то, что Эвандре так плохо. Он любой ценой должен что-то предпринять, чтобы помочь ей.

Глава 19

Бальдо думал три дня. Целых три дня он ходил на работу, но мыслями находился в другом месте. Мать зразу заметила что-то неладное и была очень обеспокоенна, что её Джесу в таком состоянии.

— Джесу, что с тобой происходит? — спрашивала она постоянно и готовила ему свежую лапшу, чтобы он пришёл в себя.

Заметили и в офисе — Розалена и её усатый коллега, с которым она больше не встречалась. Он сказал ей, что не желает предавать жену, что возвращался домой всегда с комом в горле и стыдился того, что делал. В общем, лучше остаться просто коллегами, потому что нельзя быть вместе, а потом этого стыдиться. С этим Розалена согласилась, даже сказала, что ему должно быть стыдно… стыдиться, вот что ему нужно делать!