Faciam lit mei mernineris

…Вопреки расхожему мнению, акции в основном состоят не из драк и насилия, а из многочасовых поисков жертвы и как раз таки прикладного бега, к которому и прибегли наши друзья. «Мне-пиз-дец! Мне-пиз-дец…» - пульсировало в висках у Виктора на каждом шаге. Снежная каша под ногами в сочетании с тяжелыми ботинками плохо сказывались на скорости бега. Но главная проблема была не в этом, а в М. Из-за избыточной массы и специфической антропометрии на своих коротких ножках бегать он не мог совершенно, ни с точки зрения скорости, ни стайерской выносливости. Если на татами его выручали повадки слаггера, загоняющего противника пешком с редкими ускорениями, тот тут нужно было именно бежать – долго, быстро и по пересеченной местности. Лично Виктор бы возможно и удрал, а вот М. бы без вариантов пришел пиздец. Выход был вполне очевиден…но бросить его мешали лютая злоба и то самое состояние, когда он осознанно лишил себя этого выбора.

М. слабо соображал что-либо в процессе бега. Легкие чуть не лопались, перед глазами начинало темнеть. Появилось чувство отстраненности – все будто происходило не с ним. Надо сказать что к своей участи он всегда относился с отстраненным любопытством, с редкостным фатализмом.

Мимо неслись гаражи, машины, люди, каждый шаг был тяжелее предыдущего. Виктор остро жалел об отсутствии ножа: был бы нож он бы рванул навстречу преследователям и прошел сквозь них. С заточенной отверткой против здоровенных мужиков шансов было мало; кроме того двое преследователей не стесняясь бежали с ножами сами.

«Мне-пиз-дец!!!»

Уже приближалась обшага, где проживал скинхед Сеня. Сеня и их удравший спутник уже стояли у входа туда, и смотрели как разворачивается погоня. Оставалось бежать метров пятьсот, когда М. встал, согнувшись вдвое и уперевшись в колени руками за припаркованной «Газелью». Виктор пробовал набрать цифры домофона, тыкая случайные комбинации – в надежде попасть в подъезд. В узком месте был вариант сдержать чурок отверткой, прикрывшись М. как щитом – драться тот был не состоянии. Набираемые цифры к домофону не подходили, а каждая секунда приближала преследователей.

- Щас будем опиздюливаться, - изрек М. между спазмами судорожного дыхания.

- Последний рывок бля!!! Соберись!!!

Из-за «Газели» они стартовали уже вопя на бегу от старания. Расстояние до азеров было метров пять, и этот забег оба участника запомнили навсегда. Шкура уже чувствовала острые ножи преследователей, а общага Сени была отделена примерно половиной двора.

И в этот момент из-за угла дома выехала милицейская машина ГНР. Тогда Виктор мог бы поклясться, что не видел зрелища прекраснее – даже явление восьмикрылого Серафима или лично Адольфа Гитлера не принесло бы ему такой радости, какую ему принесло созерцание машины родной милиции. Патрульный автомобиль был прекрасен и лучезарен, окружен нимбом и от исходящей от него благодати хотелось пасть ниц. Если бы например у него бы оказалась открыта задняя дверь отделения для задержанных, Виктор и М. бы с радостью туда нырнули сами, и еще бы дверь закрыли за собой. ГНРка затормозила, стала сдавать задом… и остановилась точно между нашими героями и составом азеров. Через считанные секунды М. и Виктор скрылись в общаге Сени. Милиция приняла азеров.

***

Спустя десять минут четверо участников гениальной акции стояли в комнате с заброшенной мебелью около общажного чердака. Виктор настоял на том, чтобы все сидели тихо там максимально укрывшись – имелись основания полагать, что их искать тоже будут. На М. было страшно смотреть: лицо его было цвета спелой сливы, а дыхание восстановить он не мог очень долго. Виктор уже начал задумываться о медике, когда понял что М. выживет: сигналом выздоровления стало то, что М., еще не восстановив дар речи, со всей дури дал Сене по морде. Сразу после Сени та же процедура ждала их четвертого спутника. Виктор раза четыре останавливал экзекуцию, чтобы не шуметь, но М. упорствовал, настаивая на каре. Еще через полчаса Виктор и М. на ледяном чердаке пили холодное пиво, которое где-то замутил Сеня взамен утерянного при позорном бегстве. Ни жары, ни холода Виктор не чувствовал…

В общаге их так и не нашли. Когда стемнело, по одному все благополучно добрались до дома. Азера пропали с того адреса буквально через два дня, сразу после того, как в их дворе был пропален микроавтобус с черной полосой вдоль борта – избитый не выжил. Скинхед Сеня по этому случаю присвоил себе белые шнурки, за участие в расправе над врагом. Носил он их ровно до того момента, пока не попался лично М. за рассказом об обстоятельствах их получения. Участью Сени стали ужаснейшие пиздюли, после которых он скинхедом быть перестал совсем.