Фаэтон

— Дорогая моя повелительница, — говорил раскрасневшийся Маус. — Я вам выдаю тайны, но что не сделаешь, чтоб завоевать признание понравившейся тебе женщины! Слушайте и запоминайте… Люди, которые прибывают в этот город из голубой пустыни, делятся на две категории: на добровольно прибывших и на тех, кого город заманил. Вы и ваши друзья относитесь ко второй категории, я — к первой. Так что могу похвастаться. Поэтому, кстати сказать, у меня односложное имя. Правда, есть еще категория — это дети эмигрантов, сыновья, внуки. Как правило, они не утрачивают знание языка и этим, сами понимаете, кормятся… Теперь вот что вам сообщу. — Он промочил горло вином и, приблизившись, зашептал: — В голубой пустыне вы, конечно, видели пленников, отбывающих разные наказания? Так ведь? Они вам говорили, как оказались в Пустыне? Дескать, самолет потерпел крушение?

— У нас — потерпел.

— У вас — да, а у них не верьте. Слишком много крушений. У них иначе. Они добровольно просились в наш великий город, а их не взяли.

— И за это наказали?

— Не за это. По секрету вам скажу. — Маус опять понизил голос: — Администрацию голубой пустыни у нас в шутку называют ГВП — голос, вопиющий в пустыне. Так вот эта ГВП разыгрывает из себя самую справедливую контору. Как только к ней попадает человек, от которого мы отказались, она вершит над ним суд, тем самым якобы искореняя в обществе пороки. Словом, комедия. Не улыбайтесь.

— Ну а чудеса как же? — не веря Маусу, спросила Людмила Петровна.

— Бросьте, какие чудеса! Все, что вы там видели, делается с помощью нашей техники. Вот она волшебная, это да.

Людмила Петровна покачала головой.

— Что, не верите? Зачем стал бы я врать? Знаете, зачем я это рассказываю вам? Нет? Вот зачем. На тот случай, если ваши друзья и вы вздумаете убежать отсюда. Признайтесь, были у вас такие мысли?

Людмила Петровна не решалась откровенничать с Маусом. Отрицательно покачав головой, она осторожно спросила:

— А говорят, у вас еще есть какие-то города.

— Города? Нет! Впрочем, кое-что есть. Одна маленькая аграрная страна, с которой мы ведем торговлю. Она так и называется — Маленькая. Однако сами себя они почему-то называют Аграгос. Смешно — Аграгос, будто греки. Вот уж ничего общего.

Людмиле Петровне хотелось про эту страну немного расспросить, чтоб потом рассказать Ефрему, но ей почему-то казалось, что Маус обязательно что-нибудь присочинит или перепутает.

Вздохнув, она произнесла:

— Странно все это.

— Что «все это»? — рассмеялся Маус и разлил оставшееся вино. — Выпьем еще раз за вас, моя повелительница. Странно только одно, что вы мне, кажется, не доверяете.

Людмила Петровна ничего на это не сказала.

— Сколько сейчас времени? — спросила она. — У вас тоже нет часов?

— В нашем городе часов вообще нет ни у кого. Тоже странно, не правда ли?

— Как же это? Я не представляю!

Маус, окончательно развеселившись, допил свое вино.

— А теперь смотрите фокус! — сказал он.

Достал из кармана коробок чуть побольше спичечного с круглым матовым стеклышком посредине и четырьмя кнопками.

— Смотрите, — сказал он и нажал на одну из кнопок.

На стекле появились цифры 16–10.

— Четыре часа десять минут, — сказала Людмила Петровна.

— Совершенно верно! — сказал Маус. — А теперь? — И нажал на вторую кнопку.

Появилась вторая строчка цифр, оттеснившая наверх первую 5 — VI.

— Пятого июня, — сказала Людмила Петровна.

— Умница… Смотрите дальше. — Маус нажал третью кнопку…

— XXXII в. н. э., — прочла Людмила Петровна латинские буквы.

— И наконец! — Маус, нажал последнюю кнопку. — Попробуйте отгадать.

Четвертая строчка была самая длинная: Б 87-115.

— Нет, не пойму, — сказала Людмила Петровна.

— Это мой адрес: Белый небоскреб, 87 этаж, квартира 115. — Он выключил все строчки и, спрятав коробочку в карман, добавил: — Теперь вы понимаете, что такое прогресс? Часы, стрелки, шестеренки — какое первобытное время! А если бы вы посмотрели наши заводы, наши лаборатории! Чудеса голубой пустыни — это, как у вас говорят, семечки по сравнению С тем, что может наша техника.

— А домашних животных у вас нет? Почвы нет.

— С почвой — да. Никто не может объяснить, что происходит. Трагедия, не скрою. Ну а что касается домашних животных — зачем они городу, который может на свою технику купить все, что есть в мире?!

— А если весь материк станет таким, как ваш город?

— О! Что-нибудь придумаем… Я вам рассказывал, как у нас выращивают курятину?

— Не дай бог! — сказала Людмила Петровна.

— Что, невкусно?

— Лучше об этом не напоминайте.

Маус улыбнулся на этот раз не очень радостно.

— Конечно, — вдруг вздохнул он. — Я вас понимаю… Откровенно говоря, у нас не одна, а две трагедии. Знаете, какие? Почва — первая. Бесплодие — вторая.

— Бесплодие чего? — не поняла Людмила Петровна.