Фаэтон

— Погоди! — Утяев схватил Вана за рукав. — Пойми, не нужны нам деньги! Вот харчишек на дорогу купим и куда нам они? Э-э-э… на что? Нам бы домой поскорее…

— Мне какое дело? — свирепел Ван. — Выброси. — Он отошел, потом оглянулся. — Ну, решайте.

И Утяев, не взглянув даже на Ефрема, ответил:

— Поехали! — Вчера он прекрасно понял, чем дышит этот загнанный в ловушку человек. — Поехали! — повторил для убедительности Утяев.

Ефрем откашлялся.

— Ишь, благородный какой. Ван подошел.

— Ладно, бородач, кончай. И у меня нервы.

— А документ мне будет?

— Садись в машину. Машина документ. — И, не дожидаясь ответа Ефрема, Ван пошагал вслед за Утяевым…

Через час они уже проезжали укрепрайон. (Полицейской машине дороги не заказаны.) Все молча смотрели на черные жерла пушек, устремленных в небо. «Где там, в Пустыне, мог скрываться неприятель?» Наверно, каждый из взрослых в машине об этом подумал, но вслух своей мысли не высказал. Даже обычных маскировочных сеток не было на орудиях. То ли к учению готовятся, то ли уже привыкли ничего не бояться. Ефрем вспомнил китайца, было бы кстати пересказать его мысли. Он опять промолчал. Вану, что ли, говорить? Поистине — голос вопиющего в пустыне… Добрые люди! Встречу вас, расскажу, все расскажу!

Еще через полчаса Ван высадил из машины своих пассажиров и, не попрощавшись, повернул обратно, в Аграгос. Он не искал сочувствия у этих путешественников и не ждал от них благодарности, он душу свою, обреченную на вечные муки, попытался хоть чуть успокоить…

Не прошли наши путники и километра, как впереди, за холмом, увидели белый самолет и побежали к нему, не думая об усталости.